Она лучезарно ему улыбнулась, слегка пригубив из бокала.
— Детка, – голос Георга стал вдруг стальным, он смотрел прямо на нее холодно и жестко. – Это бизнес. Мы все тут продаемся, и покупаемся, и регулярно "ложимся" под наших партнеров. Иди, отдыхай.
Он медленно встал и ушел, оставив Марину внутренне рвать и метать, надев маску уставшей принцессы.
Чего она хотела? Продавалась ему, ожидая другого? Это жизнь по контракту, без права на лирику и отступление. Ничего личного, просто большая игра в большом бизнесе, где она, к счастью — пешка.
Встала, покачиваясь, и побрела, как слепая. Вперед, подальше отсюда. У нее же мигрень? Вот и славно, зато убедительно. Слава Богу, можно было уйти и сбежать. Спрятаться в своем номере и там поскулить в одиночестве. Почему она постоянно плачет все последние дни? Ощущает себя преданной, брошенной, а теперь вот еще и проданной.
Вышла из зала, оглянулась, перешла на быстрый шаг, а после – на бег по коридору, на ходу копаясь в сумочке в поисках карты от номера. Разумеется, ее привычная неуклюжесть никуда не делась – неловко ступила, тонкий каблук запутался в ковровой дорожке и, взмахнув руками, медленно и картинно, словно подстреленная метким охотником птица, Марина стала падать. Эпически, неукротимо, с высоты своего роста и высоченных каблуков, не успев зацепиться даже за стены гостиничного коридора. Сломать шею не удалось – сильные руки подхватили ее на лету, словно сложный пасс в волейболе — у самого пола.
Жесткую хватку этих ладоней она узнала сразу.
— Снова падаешь? Как все знакомо, ведь правда? – голос был очень спокоен, даже строг.
Марину поставили на ноги, твердой рукой поправили одежду. Застыла, оцепенела. Растерялась. Он стоит за спиной и молчит. Минута, другая. Потом опустил руки ей на плечи и подтолкнул прямо к лифту, совершенно не в том направлении, в котором она так стремительно двигалась.
— Куда ты меня тащишь? – Марина дернула плечами, пытаясь скинуть его руки.
Одно лишь резкое движение – и ладонь Арата оказалась на ее шее, гладя горло горячими пальцами. Марина задохнулась: он будто накинул удавку.
— Это неважно.
— Ты… Что ты себе позволяешь? Не смей меня трогать! – она хотела кричать, но не могла. Рука на ее шее плавно, но уверенно откидывала Марину назад, снова роняя, на этот раз ему прямо грудь.
— А если я смею? Ты будешь кричать? Позовешь всех на помощь, конечно? Представишь меня как? Насильник?
Что-то странное звучало в его голосе. Горечь? Злость? Она оглянулась, насколько могла. На его смуглом лице бушевали стихии. Никогда до сих пор Марина не видела его таким… пугающим, хищным.
— Я с тобой никуда не пойду. Отпусти и убирайся, тебя уже ждут там… наверное.
— Очень ждут. Но я здесь, почему-то борюсь с одной маленькой русской за право просто поговорить. Видимо, пора завязывать с дипломатией. Верно?
Говоря это ей, Арат не отпускал девушку ни на секунду. Привлек к себе, обхватив одной правой рукой, словно предупреждая попытку побега. Левой гладил ей шею, не нежно, а как будто давая понять всю серьезность своих этих слов.
— Уходи! – получилось вдруг неожиданно громко.
— А ведь мы в коридоре… как считаешь, есть ли способ лучше сейчас все сорвать и поставить мне крест на карьере? Стереть просто в тонкую пыль. Всего лишь и нужно – подать громко голос, позвать сюда своего мужчину. Уж он не преминет воспользоваться этим провалом, ведь правда? Один только крик – и смешаны разом все карты. Что скажешь? Кричи, давай, эмэгтэй-баяр (*женщина-праздник)!
