Своего мужчину… Конечно, Арат, как удобно. У нее есть мужчина, он – "свой", а ты так, мимоходом заглянешь. В свободное время, потрахаться.
Боль и ревность снова захлестнули волной. Поймала свободной рукой его руку и скинула с шеи, рванулась из захвата второй. И внезапно освободилась – легко и просто, словно он и не ее держал вовсе. А так надеялась втайне – не пустит...
— Молчишь, – прозвучало ей в спину. – И очень напрасно. Если сейчас не поговорим, то больше других шансов не будет. Ты точно готова?
Вскинула подбородок, больно прикусив язык, чтобы не взвыть от отчаяния. Достаточно ему было сегодня ее выходок, почти истерик. Она даже саму себя утомила. Нет, ей пора было взять себя в руки: не птичка, не мышка она – Марина Выгодская.
Молча пошла по коридору, не поднимая глаз, открыла дверь номера карточкой и даже посторонилась, пропуская незваного гостя вперед. Встала у окна, скрестила руки на груди, закрываясь от мира. Так проще и спокойней. Уснуть бы и после проснуться — весной, или лучше в июне. Там все точно закончится.
Перспектива "поговорить" ее очень пугала. Главное, чтобы он не разглядел бушующий в ее душе вулкан. Не выдать себя и не сдаться было сейчас очень важно. Наверное.
Арат же вдруг словно погас. Потерянно оглядел ее номер, застыл посередине комнаты, нервно подергал запонку на рукаве. Потер пальцами лоб и молчал. О чем думал? Что решил, чего ждал? Марина вдруг поняла, что он скажет. Он шел сюда ставить точку. Вот откуда все его слова, выражение глаз, его тон. Точка. Дырка в груди, пустота и финал этой сказки. Она – его враг. Противник. Все вопросы доверия исчерпаны. Сказка закончилась.
— Я тебе не нужна, – прошептала она еле слышно.
— Нужна. Как дыханье, как воздух, – он ответил ей тихо, бесцветно и просто.
— Зачем? Кто я тебе? Ты же даже меня не ревнуешь, не любишь, не …
— Очень ревную, безумно. Я познал и эту страсть, это больно и страшно. Никогда не умел, думал, ревность — лишь сказки для мальчиков и для слабых духом. Думал: я-то силен. А на деле – мне некого было терять. Я вчера почти умер, – он прищурился, шагнул к ней, ухватил за локоть и рыкнул ей прямо ей в лицо. – Ты была с ним? Да? Снова была! А я умер, ты слышишь? Мне больно. Ты меня убиваешь, опять словно кожу стянула рывком через голову, всю.
Но Марина не хотела его слышать, уже все решив для себя. Если точка, зачем же терпеть и молчать? Она скажет.
— Тебе больно? – кричала она. – А я, вот я как же? Ты меня бросил там, растворился, пропал, будто в космос. И так каждый раз – исчезаешь, бежишь, пропадаешь куда-то! Тебе все равно, где я и с кем, разве это не правда? Ревность? Где она? Для тебя это все просто слова.
— Мне. Больно, – точно удар прозвучало, так громко и резко. – Я не знаю, как тебя понимать, если ты привыкла жить вот так? Для тебя, видимо, все в порядке вещей. А мне больно. Я не знаю, что с тобой делать. Только если это любовь, то я не готов к продолжению. Не хочу, не могу. Ожидать вечно в спину удар? Нет, увольте. Предлагаю покончить с этим раз и навсегда. Та, кто помнит лишь о себе, в ответ должна просто запрыгать от счастья. Ты рада?
Арат понимал, что его несет, что слова извергались вовсе не те, что он продумал так тщательно, но остановиться уже не мог. Он, всегда выдержанный и хладнокровный в любой ситуации, сейчас рычал на нее, чего никогда не позволял себе даже мысленно. Что за женщина? Все с ней непросто, не так, не по писанным правилам!
