Бабы чуваку сочувствовали, некоторые даже плакали. Нам, мужикам, если честно, было по фиг. Очень скоро мы дружно про этого чувака забыли, поглощённые новыми событиями и, конечно, новыми играми.
И только сейчас, когда мои руки, мои собственные, а не какого-то абстрактного персонажа, крепко держат руль, а мои собственные глаза, не усиленные ничем, кроме моего собственного страха за свою шкуру, цепко смотрят на дорогу с кучей укурков с бессмысленными зенками, обгоняющих меня на ревущих тачках справа и слева, только сейчас я вспоминаю всё то, что лепетал тот чувак, в совершенно новом для себя свете.
Потому что, похоже, он не врал. Потому что я сам сейчас в игре. Потому что мой комп сыграл роль окна в мир игры. А я просто шагнул в это окно, не изучив до конца кучу писанины мелким шрифтом, что была, была, зараза, в правом верхнем углу заставки. Блин.
И, похоже, нажатием «PLAY» я сам добровольно открыл пинком створку окна в препоганый виртуальный мир, придуманный непонятно кем, и вот я здесь, среди рисованных персонажей, в непонятном уродском сеттинге. И как мне выбраться отсюда, я не имею ни малейшего понятия.
Знаю одно. Выбраться можно. Если есть вход, должен, должен быть выход. Да и тот чувак. Да, он был глуп и развратен сверх всякой меры. Но. Он вернулся. Ну, получается так. Где же ты, выход для меня?
Я лихорадочно пытаюсь вспомнить ещё хоть что-то из того, как я считал тогда, бреда, что он, тот чувак, нёс, какая-то мысль маячит передо мной, не давая схватить себя за радужный хвост птицы надежды. «Птица счастья завтрашнего дня… Прилетела, крыльями звеня… Выбери меня… Выбери меня…»
Сильнейший удар в бока машины с двух сторон сплющивает меня грудами горячего покорёженного металла. Вспыхнувший двигатель фейерверком озаряет мрачное небо этого мира. Я мчусь в чёрном туннеле куда-то. Далеко-далеко. Прощай, мир, тот, и прощай, этот…
11. глава 11
Юрий.
Чёрт подери. Опять этот шум. Он бьет по ушам и настойчивым молотом грохочет в голове. Да сколько можно-то? Не хочу открывать глаза. Где-то на периферии сознания всё же маячит смутная надежда, что я, ну пусть не у себя дома, а где-нибудь… да пох где, лишь бы в своём, реальном мире.
Я согласен даже валяться под кустом в ближайшем сквере, как последний бомжара. Пусть меня заберут в полицию. А то давненько я там не был. Уже месяц веду себя как лох и не встреваю ровным счётом никуда, ни в драки, ни в гонки. Одуванчик какой-то пушистый просто, а не Юрец.
Мне наш участковый так и сказал, когда намедни мы с ним столкнулись случайно. Ты, говорит, Гровецкий, просто радуешь общественность и меня лично в последнее время. Да. Блин.
Мозг, цепляясь за надежду, упорно отказывается открывать глаза, зато тело вдруг вспомнило и руку, горящую адской болью, и огонь, жадно и со смаком лизавший моё сплюснутое тело.
Мои широко распахнувшиеся в панике глаза видят, к сожалению и несчастью, уже знакомую картину. Да, да, Юрец Гровецкий опять и снова валяется всё на том же месте, что и в первый раз.
Всё тот же мокрый чёрный асфальт, всё те же мрачные небоскрёбы со зловещими чёрными окнами, не мытыми, видимо, никогда. И, что интересно, моё бренное тело точно так же, как и в прошлый раз, аккуратно прислонено к шершавой стене всё того же небоскрёба.
Ёпрст. Респаун. Это респаун. И ты в игре, Юрец. Признай уже это окончательно, пацан, и наконец прижмись к стене, идиот! Поскольку тротуаров здесь по-прежнему не предусмотрено. А тачилы как гоняли, так и гоняют как нанятые. Вот блинство, а. Распластавшись подгорелым блинчиком на чёртовой стене, безрадостно окидываю взглядом хренов сеттинг.
