Душе хочется хоть чего-то светлого, посему поднимаю взор свой к небесам, по-прежнему стабильно серым. Да, блин, какой идиот всё это напрограммировал, а? Есть тут хоть что-то светлое, доброе, вечное, а? Словно в ответ на запрос моей души прямо перед моей ро… ну нет, моим лицом, мягко вспыхивает табличка.
Ба, да я уже здесь много с чем знаком, однако. Она всё та же, эта хреновая табло. В этот раз фон бледно-жёлтый, ну, светлый, ничё не скажешь, всё по запросу, блин. Окантовка фирменными цветочками, вроде, это ромашки. Ромашишки, ёпрст. Текст зелёного цвета, видимо, призван успокоить мою несколько расшатавшуюся нервную систему.
«Привет, дружок! Ну что же… ну что же… Как ты, наверное, догадался и сам, жизней у тебя осталось семь. Сие не много, но и не мало. И да, дружочек, после траты последней жизни ты, к сожалению, рассеешься на атомы.
Небольшая справка. Справочка. Атом есть частица вещества микроскопических размеров и массы, которая сохраняет все его химические свойства.
И да, дружочек, рассеешься на атомы ты не только в рамках нашей замечательной игры, но и, к сожалению, и в твоём несовершенном реальном мире также. Печалька, правда? Кап-кап-кап из ясных глаз Маруси капают горькие… Ну… ты поплачь пока немного, дружочек…»
И проклятая табличка погасла как не было! С серых небес начал моросить мелкий дождь. Ледяной, естественно. Да, а ту фланелевую рубаху я зря не взял, конечно. Она бы мне пригодилась. Холодрыга здесь, вообще. Так. А где моя тачка, ёпрст?!
12. глава 12
Юрий.
Всё-таки, я вам скажу, интуиция великая вещь. Вот не возьми я восстанов тачки, и что? А так найдём счас тачилу, там и решим, чё дальше-то творить в этой чёртовой игре, куда закинуло меня уж точно не по воле моей. Блин.
Так. Свой маршрут убегания от мясо-моба я помню, да и чё тут помнить-то, эта драная улица прямая как туннель в ад. А… может, это ад и есть, а? За грехи мои тяжкие… За прелюбодеяния многочисленные…
Иду, сроднившись со стенами небоскрёбов, одинаковых как близнецы-братья. Да, фантазёр из создателя сего сеттинга так себе. Из проносящихся мимо тачек привычно доносится тяжёлый рок вперемешку с неразборчивым рэпом. Фоном по-прежнему служит рёв означенных тачек, обделённых глушителями. С глушителями в этом мире напряжёнка, как я понял.
Сам я ровно в том же состоянии и в том же прикиде, в коем очнулся здесь в первый раз. В том смысле, что мои пластиковые домашние шлёпки вновь со мной. Почему-то именно этот факт, факт классического респауна, окончательно меня убедил и, не побоюсь этого слова, примирил с моим нынешним, мягко скажем, незавидным положением. В игре, так в игре. Хрен с ним со всем. Прорвёмся.
Как сказал бы в этой ситуации Крошкин, эти проблемы, к сожалению, не решаются, но в целом их решить удаётся. Именно так, товарищ прапорщик, именно так.
И да, шагу хорошо бы прибавить, не расслабляйся, Юрец, давай, давай, ходу. Револьвер-то в тачке, между прочим. Должен быть, как и сама тачка. Ну, я надеюсь и почти уверен. Какие-то правила здесь всё же должны соблюдаться. Требую соблюдения своих прав! Ё! И свободу представителям ЛГБТ до кучи!
На слове ЛГБТ за спиной, перекрывая шум улицы, послышалось возбуждённое шипение. Знакомое до дрожи. Ждать, когда всё моё существо охватит жуть и ужас, не стал. Единственное, не смог себе отказать в крайне быстром снятии с ноги шлёпка, который не глядя и запустил себе за спину, чётко в источник наводящего ужас звука.
