Что ж, обстоятельства решают за меня. С тяжелым вздохом я зашагала быстрее – нужно успеть как можно больше сделать заранее, чтобы освободить вечер следующего дня.
И нет, на Хараевского я уже не сердилась и не злилась. Хотя было, да, признаюсь, было первое время желание наговорить ему гадких гадость, таких, чтобы он прогнал меня, самой отказаться от тренировочных занятий и послать их подальше.
Мне надоело отбиваться – во дворце отца, в посольстве (пусть это и не были драки с синяками), теперь здесь.
Но…
Пара часов, выделенных мною на изучение газет о трагедии в королевской семье Бенестарии, повергли меня в шок. Нет, даже не так: я была в панике, в отчаянии, в ужасе. Ведь это, оказывается, я – я! – убила принцессу Суэллу, а затем скрылась из королевского дворца.
Это подтвердили все мои земляки и ещё какие-то неоспоримые улики. Улики... Какие такие улики? Почему неоспоримые?
Ответов не было.
Закономерно, что теперь меня ищут. Ищут все и ищут где только можно. И тот визит принца Дамиана в Академию вряд ли был вызван желанием рассказать первокурсникам о их значимости для Короны Бенестарии. Да, это традиция, но для самого принца куда важнее было другое – найти меня. Не просто так он пронизывал взглядом каждого адепта, ох не просто!
А ещё в газетах черным по белому было написано, что посольство Бенестарии ведёт переговоры с королём Оландезии о помощи: король Юзеппи, названный при рождении Карху, предлагает специальные поисковые отряды для помощи в розыске и поимке беглой преступницы.
Это было будто удар тяжёлым мешком по голове.
После таких новостей я вернулась в комнату в каком-то тумане – мне было страшно до того, что руки и ноги стали холодными и теряли чувствительность, а глаза плохо видели: всё мелькало в обрывках радужных пятен и расплывалось нечеткими контурами. Я забралась на свою верхнюю полку и наблюдала эту цветастую метель, за которой даже потолка на расстоянии вытянутой руки не было видно.
В какой-то момент мне показалось, что я умираю. Может это странно, но я почувствовала облегчение – наконец-то мои страдания закончатся. Я закрыла глаза и лежала, тихо глотая слёзы и ожидая, когда всё начнёт меркнуть, когда звуки станут глохнуть и душа начнёт отделяться о тела.
Но меня растолкала Ариша, едва ли не за шкирку, как щенка, стащила вниз и заставила идти на ужин, потом тащила меня, полуслепую и совершенно равнодушную обратно, что-то рассказывала и требовала ответов на какие-то вопросы. Потом ночью вырывала меня из кошмаров, в которых то убивала я, то убивали меня.
На утро соседки-старшекурсницы смотрели на меня такими взглядами, что можно было порадоваться – отцовские убийцы не успеют, они {уже} не успели. Опоздали. Потому что сейчас меня будут убивать.
Страшно не было, мне было всё равно, и даже лучше – эти убьют сразу и не придётся усилием воли проваливаться в обморок, что бы не терпеть боль – отцовские ищейки так просто не отпускают к проклятым богам своих жертв. А с жизнью я вчера уже попрощалась.
От этих взбешенных гарпий меня спасла Ариша. Вот просто стала передо мной, закрыла собой и сказала:
– Не лезьте! Не видите разве, что ей плохо?
– Это ей плохо? Да эта зараза нас будила всю ночь! Даже полог тишины не помог – вы там сверху как жеребцы на лугу скакали, всё здание шаталось!
– Фу на вас, девы! Как вам не стыдно! Вы маги, вспомните Кодекс – помогать друг другу надо! А вы набрасываетесь!..
