Поэтому он шёл степенно, как подобает господину послу, знающему себе цену и не чувствующему за собой грехов. С любопытством рассматривал всё вокруг и наполнял себя уверенностью – представлял, что всё уже позади, он преодолел все препятствия и наслаждается победой, торжествует и наслаждается удовольствием от хорошо сделанной работы.
В галерею вошёл также неспешно. Вальяжно переходил от картины к картине, всей душой желая одним рывком оказаться у той, что висела в дальнем углу – у самой длинной, которой можно было бы застелить длинный коридор. Но не успел и до середины добраться, как в галерее появилась маркиза Инвиато со своим привычно робким видом.
– Добрый день, господин посол, – тихо, почти не разборчиво пробормотала она и присела в вежливом книксене, пряча робкий взгляд.
– Добрый, госпожа Инвиато! Вы тоже любите искусство? – улыбнулся в ответ.
Всё так же неспешно подошёл, положил руку девушки к себе на сгиб локтя и направился прогулочным шагом к той самой заветной, самой длинной, картине.
Она зашептала едва слышно, почти не размыкая губ, и глядя не на него, а картины на стенах:
– О каком поединке, князь, вы спрашивали?
Пришлось шипеть в ответ то, о чем проговорился второй принц и что вот уже несколько дней не давало покоя.
– Я не знаю ничего про поединки, князь, – напряженно слушавшая его Перла меж тем держала правильное направление к дальнему углу галереи, – но постараюсь узнать. А сейчас скажите – вы хотите искать нишу сейчас?
Зиад не сдержал нервного:
– Я хочу хоть какую-то весточку оставить. Приготовил записку.
– Не стоит, – веско уронила Перла, замирая у левого края самой длинной картины и всматриваясь в лица изображенных чад самого многодетного в истории Оландезии короля, а носком туфельки прощупывая стену под драпировками в поисках ниши. – Уж лучше обронить платок с личной монограммой.
Зиад представил, как одинокий кусочек шёлка будет ярко белеть под картиной, отмечая место наибольшего их интереса и только качнул головой – нет. Но спасительная мысль мелькнула и тут же нашла воплощение – он стал настойчиво дёргать пуговицу на рукаве: его семейный герб будет для Рады так же информативен, как и его короткая записка, а вот у стражников подозрения вызовет куда меньше.
Да только пуговица не отрывалась.
Но господин посол дёргал снова и снова, с неистовой настойчивостью тем более сильной, чем меньше времени оставалось.
В коридоре, ведущем к галерее, послышались шаги. Да не одного человека, а явно целого отряда. Перла шепнула:
– Здесь! – и чуть поддала туфелькой драпировку, свисавшую из-под картины. – Запомните, князь, под которым из этих милых деток...
Зиад кивнул, отсчитывая восьмого слева и дёргая пуговицу с удвоенными усилиями – шаги отряда всё приближались...
4. ГЛАВА 4.
Дамиан спешил коридорами дворца – он опаздывал. Принцесса Тойво была очень точна в этом вопросе и никогда не опаздывала, проверяя рано утром уговоренные места в королевском дворце Оландезии.
Не прошло и трёх дней, как отбыл её муж, а она уже взялась за дело. С самим послом Зиадом Марун договаривались начать проверку не раньше седьмого дня после его отбытия. И то на всякий случай.
То, что его долго помучают на пути к дворцу короля Юзеппи, названного при рождении Карху, ни у кого не вызывало сомнений – ни разу ещё никто меньше десяти дней не тратил на такое путешествие. Даже самые желанные купцы из Бенестарии, которые везли редкие шелка для богатых дам или столь же редкие специи для кухни самого короля, проходили этот маршрут за восемь дней.
