В капсулах для сна, запакованные в вакуумные пакеты, лежали комбинезоны.
– Они светлее, – сказал Ли, разрывая упаковку.
Он приложил комбинезон к себе, показывая разницу между старым и новым. Близнецы примерили свои комбинезоны друг к другу.
– Уже больше белые, чем серые.
Ли начал перекладывать свои запасы сладостей из карманов старой одежды в новую.
– Поставь красный куб на место синей пирамиды, белый шар и зелёный тетраэдр размести между ними, а остальные фигуры не трогай, – поступила команда.
Я подошёл к нише возле стены в одних трусах и начал выполнять задание. В тот раз красным кубом был чёрный шар. Синей пирамидой стал фиолетовый прямоугольник. Цвет тетраэдра и впрямь оказался зелёным, но по форме он являлся бубликом. И лишь белый шар оставался белым шаром.
– Это сюда… Поставил… Сюда… Поменял… – шептал я.
– Хватит бубнить уже, – ткнул меня в бок Сэм.
Едва я закончил, он вернул фигуры на прежние места.
Сознание потребовало поторопиться, и когда все переоделись, повлекло нас в коридор к дверям лифтов. Девочки уже заходили в один из них.
Прежде, чем створки сомкнулись, мы с Рут встретились взглядами. Уголки её губ едва заметно приподнялись, и она опустила глаза.
– Не лыбься им, Конни, – Сэм щёлкнул меня по уху. – А то к себе заберут.
Ребята хохотнули. Я обернулся, и лифт остановился. Двери разъехались в стороны, открывая ту же картину, что была и на предыдущем этаже. С той разницей, что стены в помещениях оказались чуть светлее – как раз в тон новой одежде.
Напротив уже стоял второй лифт. И снова я встретил убегающие от контакта глаза Рут.
– Добро пожаловать на четвёртый этаж. Здесь действуют новые правила, – говорил в воспоминаниях незнакомый наставник. – Отныне вам запрещено обсуждать слова и действия воспитателей. За проступком последует наказание. О всех вольнодумствах вы обязаны сообщать мне. Мой кабинет находится напротив комнаты отдыха.
На входе в комнату для сна образовалась заминка. Ребята столпились в проходе, не решаясь проходить внутрь. Причина их настороженности для меня открылась не сразу – пришлось растолкать толпу локтями.
Наконец удалось протиснуться вперёд. Зрелище ввело в ступор и меня: в центре помещения рядом с фигурами в стенной нише стоял незнакомец в таком же как у нас комбинезоне.
Нервно моргая и поправляя едва заметные очки без оправы, он молча глядел на нас с аналогичным нашему выражением замешательства.
– Ты кто? – разорвал тишину Сэм.
– Ань, – просто ответил парень.
Имя показалось мне знакомым. Я где-то его уже слышал, но не мог вспомнить.
Шагнув к нам, Ань вытянул вперёд руку. Обступив его полукольцом, мы уставились на неё. По неуверенно тронул Аня за запястье, а затем немного повернул его.
– Обычная рука… – буркнул он.
Смутившись, Ань отдёрнул руку.
– Вы что, тут не здороваетесь? – удивился он. – У вас имена-то вообще есть?
– Конечно, я – Сэм, это Кони, Ли, Фридрих, Барт, Митч, Болван…
– Меня зовут По!
– А называть всё равно будут Болваном, – хохотнул Сэм. – Потому что ты придурок.
– Рад познакомиться, По, – поддержал Болвана новенький.
Он вновь протянул тому руку. Потупившись, По оглянулся на других, ища подсказки, что делать с ладонью Аня. Не знал никто.
– Дай свою руку, – попросил Ань.
Болван протянул её тыльной стороной ладони вверх. Ань вложил внутрь свою ладонь, развернул руку По и потряс.
– Вот так, это называется рукопожатие, – пояснил Ань. – Так показывают дружелюбие…
