– Отлично. Как и всегда, – безразлично ответил он, а мне внезапно вспомнился его разговор с господином Клаем. Интересно, Шону удалось отстоять свою точку зрения или нет?
Я тотчас отыскала взглядом Торнтона, который сидел через пару человек от нас. Его лицо оставалось бледным, непроницаемым и не дало мне абсолютно никакой информации. Жаль.
В целом ужин прошёл неплохо. Я улыбалась, шутила, стараясь поддерживать оживлённые разговоры с соседями, хотя до одури хотела вернуться в блаженную тишину нашей с Шоном комнаты, выпить лекарство от головной боли и лечь спать. А ещё лучше – сбежать с этого особняка. Чего сделать я никак не могла.
Госпожа Мартинез, которая пользовалась большим успехом в собравшейся вокруг неё компании из господина Штольцберга и его приближённых (разве что Элли хмурилась), то и дело бросала на меня острые, как лезвие кинжала, взгляды, при этом не переставая рассказывать что-то увлекательное собеседникам. Я старалась не обращать на неё внимания и направляла свою энергию на поддержание иллюзии благополучия и успеха.
Надо сказать, в этом деле мне удалось преуспеть настолько, что, когда ужин закончился и гости высыпали на палубу, Шон коротко шепнул мне на ухо: «Браво!» и примкнул к компании мужчин, которые собирались поиграть в покер. И вот только тогда мне и удалось без лишних свидетелей перехватить Элли.
– Получилось? – осторожно спросила, улучив подходящий момент. Элли кивнула, и я окончательно успокоилась.
– Кара, давай минут через сорок сходим поплавать в ракушки, – нарочито беззаботно предложила она. – Сейчас там водичка, как парное молоко. Будет здорово, правда.
Невольно поморщилась от слова «водичка», которой вокруг нас и так хватало. Элли заметила мою реакцию и добавила многозначительным полушепотом:
– Это поможет восстановить силы.
Я задумалась. Попробовать стоит.
– С радостью, – улыбнулась пошире, услышав неподалёку девичий щебет. Моя сообщница покосилась в ту сторону.
– Вот и отлично, – просияла она и тотчас сменила тему: – Я как раз успею отойти после ужина. Эта Лана... – В её голосе зазвучало недовольство. – Видела бы ты, как высокомерно она держалась, а папа и господин Висмарк ей чуть ли не в рот заглядывали! Бр-р-р... Мне кажется, она нас всех презирает.
– Шон говорил, что она не в духе из-за ошейника, – попыталась я оправдать коллегу. – По сути на неё одну из гостей надели оковы, ещё и выставили это на всеобщее обозрение. Кому такое понравится?
– Да, но... – от неожиданности растерялась Элли, но тут же перешла в оборону: – Нечего было материализовать такую пакость, чтобы шпионить за остальными! Пока её прототипы пользуются успехом, госпожа Мартинез для всех желанный гость, но как только она вылетит из топа, уверена, мало кто захочет иметь с ней дело, с такими-то манерами! Не говоря о том, что половина влиятельных дам Либрума не в восторге от того, что их мужья питают слабость к творениям Ланы. Госпожа Висмарк первая выдохнет с облегчением, узнав, что ей больше не придётся лицемерить.
А вот это меня удивило. Я считала, что обитателей Пантеона в Эдеме по-настоящему боготворят, а положение топов так и вовсе непоколебимо...
– А ведь Лане поначалу все так сочувствовали...
Узнать, что хотела сказать Элли мне так и не удалось, потому что в этот момент к нам подлетели её приятельницы и увели к остальным гостям. А я в поисках блаженного уединения отправилась к корме корабля.
