Лишь бы он поскорее ушел. Боюсь снова сделать что-то не так. Боюсь снова ощутить гнев человека, который в моем сознании засел в образе всей вселенной. Боюсь почувствовать его жалость. Это все не то...
Прислушиваюсь к звукам в комнате. Может, он уже и вовсе ушел? Нервно шарю перед собой рукой и натыкаюсь на глянцевую поверхность двери. Вряд ли бы он смог пройти мимо меня, оставшись незамеченным.
Толкаю дверь, закрывая до упора, чтобы услышать, если кто-то ее станет открывать. В лицо ударяет порыв воздуха из коридора, в котором явно прослеживается запах старости, дыма и залежавшейся мокрой тряпки. Прикрываю ладонью рот, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. Однако уже через секунду забываю об этом, так как голову начинает сдавливать, словно тисками. Отшатываюсь в сторону, не в силах сдержать болезненный стон. Упираюсь лопатками в холодную стену и начинаю оседать, чувствуя, что сознание норовит покинуть меня.
Перед внутренним взором возникает странная картинка.
Тесная комнатушка с ковром на стене и ветхим диванчиком. Я более чем уверена, что сейчас нахожусь именно в этой комнате. По запаху понимаю. Этот смрад даже с потерей памяти сложно выкурить из сознания.
Словно со стороны наблюдаю, как привычным движением мои руки поплотнее припирают покрытую потрескавшейся краской дверь, стараясь спрятаться от этого запаха. Падаю на скрипучий диванчик и открываю какую-то книжку.
Света не очень много. Лишь настольная лампа, что примостилась на подлокотнике. Однако мне нравится это ощущение. Я будто в сказке в этих выдуманных мирах. Могу сбежать от реальности...
Попытка вспомнить, от какой конкретно реальности я хочу сбежать, приводит к новой вспышке.
Дверь в потрескавшейся краске неожиданно открывается, хлопая о стену. От испуга выпускаю из рук книгу. Увидев в свете, льющемся из коридора, грузную мужскую фигуру, вскакиваю на ноги.
— Ну, привет, куколка! ВИП-клиент пожаловал!
О, нет-нет-нет! Пожалуйста, только не это! Я ведь не промышляла торговлей своего тела?! Глеб ведь говорил, что я была хорошей девочкой! Хотя откуда он может знать, чем я занималась вне работы...
Меня накрывает паника. Кажется, я больше ничего и знать не хочу. При таком раскладе лучше уж оставаться без памяти. Однако новая вспышка воспоминаний врывается в сознание.
Грязные руки сжимают мои запястья, не позволяя вырваться. В лицо летит кольцо дыма.
— Сегодня не отделаешься. Матушка свалила на рынок. Так что дома только мы с тобой, — табачное дыхание гогочет мне в лицо.
Я отчетливо осознаю, что уговоры не возымеют ровным счетом никакого успеха. Очевидно, это не первая наша схватка.
Изворачиваюсь и бью мерзавца коленом в пах. Он с воплем складывается пополам, вынужденно отпуская мои руки. Недолго думая, хватаю с дивана настольную лампу и бью ею негодяя по голове.
— Еще раз ко мне прикоснешься, я на тебя заявление накатаю!
Осекаюсь. В растерянности гляжу, как по виску мужика струится кровь, а сам он с протяжным воем валится на ковер...
— Ты что-то вспомнила? — словно сквозь вату слышу голос Глеба.
Я кого-то убила? Неужели я действительно убила этого человека?! Какой ужас!
— Все еще больно? — не отступает вкрадчивый голос.
— Нет, — выдавливаю в ответ.
Хочу подняться с дивана. Нужно срочно проводить Глеба.
— Тогда чего опять ревешь? — Он останавливает меня.
— Н-ничего.
Что я натворила?!
— Не смей врать. Иначе я немедленно развернусь и уйду, — снова злится.
