Принцы сидели по левую руку от нашего отца, ели и пили за троих, и то и дело гоняли слуг к музыкантам, требуя играть повеселее.
- Надо же проявить вежливость, мы же принимающая сторона, - пожала я плечами и заметила: – Женишки-то на невест и не смотрят.
- М-да, - задумчиво согласилась Бирла.
Зато мои сестрёнки, сидевшие напротив принцев, всячески старались привлечь их внимание – жеманились и смеялись, скромно опускали глаза и задорно глядели из-под ресниц. Жаль только, что на гостей ни один приём женского очарования не действовал.
Наши места с Бирлой сейчас пустовали. Мы с ней почти одновременно дёрнули из-за стола и совершенно случайно столкнулись возле бочонков с пивом, элем, мёдом и вином, которые стояли вдоль дальней стены. Ну, возможно, случайности здесь были ни при чём, и Бирла просто взялась следить за мной из природного милосердия или по настоянию мамочки, которая сидела на противоположном конце стола и то посматривала в сторону гостей, то искала взглядом меня и Бирлу. Боюсь, мы обе доставляли ей одинаковое беспокойство, пусть и по разным поводам.
Поймав за рукав пробегавшую служанку, я указала на бочку с медовой брагой и на самый большой рог для питья, окованый серебром, висевший на серебряной цепи. Я не сомневалась, что в середине пира матушка собиралась подать этот рог почётному гостю, но решила опередить её.
Когда служанка сняла рог со стены, матушка встрепенулась, но я с улыбкой помахала ей рукой, успокаивая. Успокоилась она или нет, но продолжала следить за мной взглядом, хотя и не бросилась выяснять, что я задумала.
Рог был наполнен напитком, я взяла его двумя руками и пошла во главу стола, стараясь ступать ровно, чтобы не расплескать напиток. До этого я никогда не подавала рог, но видела, как это делала мама и путешествующие скальды, поэтому чувствовала себя весьма уверенно.
В зале было шумно, но по мере того, как я подходила, становилось тише. Даже принцы замолчали, с интересом глядя на меня, а сестрёнки, наоборот, завертелись ужами.
Наверное, все ожидали, что я поднесу напиток кому-то из принцев, но я прошла мимо них, мило улыбнувшись, и остановилась возле отца, поклонившись ему, а потом повернулась к королю Снёбьерну, смело посмотрев на него.
Он тоже смотрел на меня, и сейчас я не видела ничего странного в его глазах и выражении лица. Он просто ждал, как и полагается гостю, которому полагаются определённые почести.
- Подношение мёда королю Снёбьерну, - произнесла я нараспев. – Говорить стихи хочет Мейла, дочь короля Бернарда.
Обычно разрешение говорить давал отец, которому, собственно, и подносили мёд, но в этот раз напиток предназначался гостю, ему и следовало отвечать.
Король Снёбьерн помедлил, а потом сказал:
- Пусть говорит.
Теперь я поклонилась ему, благодаря за разрешение, и прочитала ткие стихи:
- Ясень седой,
Славный герой
Снежный медведь,
Мне разреши
От всей души
Песню пропеть.
Славу твою
Я пропою -
Боги услышат.
Песня звучит,
Песня летит
Выше и выше.
Средь наших людей
Сто тополей,
Нет их смелее.
Но ясень – один,
Ты, господин,
Ты всех храбрее.
- Ладно и складно, - похвалил отец и первым захлопал в ладоши, а его поддержали остальные.
Особенно старались принцы из Утгарда. Принц Эйвинд даже взвыл волком, показывая, как доволен похвалой отцу.
Даже мои сестрички захлопали, хотя у Вилмы было довольно кислое лицо.
Я тоже была довольна, что прочитала стихи чётким речитативом, нигде не сбилась, нигде не споткнулась, да и песенка получилась неплохой, что уж скромничать. Наставник Вилфред был бы мною доволен.
