– Не гоже девице книжки читать! Надобно красу свою блюсти, чтобы замуж удачно выйти. Тебе пятнадцатый год идет. Скоро свататься начнут, а ты всё о баловствах думаешь.
А уж сколько просила Александра папеньку взять ее в Москву ли в Санкт-Петербург, в Нижний ли? Опять отказывал.
– Не девичье это дело раскатывать взад-вперед. Вот коли была бы ты парнишкой и могла бы в будущем мое дело в руки взять, вот тогда другой коленкор!
К папеньке и маменька присоединялась:
– Вот еще вздумала! Да я за всю жизнь из Вязников ни ногой.
– Но я так хочу мир поглядеть! – огорченно вскрикивала дочь.
– Обуздывай глупые желания! – прикрикивала маменька и сердито хмурила брови.
Совсем затосковала Александра. Ничего ей не мило. Проклинала свою девичью долю. Да и что толку, что ноги даны ей, только по саду гулять, а глаза, чтобы один и тот же вид из окна зреть, тропку, которая уходила вдаль за реку, в Яропольскиелеса.
И тут появилась у Александры новая подружка Шалина Алёна. Приехала она со своей матерью к ним в гости. Женщины начали на террасе чаи распивать, а девицы уединились в саду. Алёна поначалу завела с Александрой разговоры про наряды, но, видя, что та не особо интересуется этим, спросила, а читала ли Саша книжку про дона Кишота, гишпанского рыцаря. У Александры трепет сразу по всему телу прошел. Никто еще из бывших у нее в гостях девиц, не заводил разговоры о каких-либо книгах.
– Нет, не читывала, – растерянно ответила она. – А чем знаменитый этот дон Кишот?
Алёна обрадовалась, что нашелся повод поговорить с новой подругой о заветном, что тревожило ее душу.
– Ну так я принесу в следующий раз эту книжку, и ты прочитаешь ее. А, покаместь, только скажу, что этот рыцарь в протяжении всей книги путешествует и прославляет свою даму Дульсинею Тобосскую.
Услышав о путешествиях, Александра замерла. Она порывисто схватила Алёну за руку и глаза ее заблестели:
– А куда же он путешествует?
– Да по всей Гишпании, по всем дорогам.
– Ой, как занятно. А тут вот сидишь цельный день, и маменька никуда не пускает, ровно собачку на цепи держит! – из покрасневших Сашиных глаз хлынули слезы. – Ну что за каторга?
– Уж такая наша доля девичья… – успокаивала ее Алёна, гладя по плечу. – Зато ты невеста богатая да единственная у родителей. Все тебе достанется.
– Ну, и какой мне прок от этого богатства? – с жаром вопросила Александра. – Сейчас я у папеньки под замком, а потом буду у мужа. Нет, девичья судьба незавидна.
Тут Алёна увидела на столе у Александры красивенную шкатулку, открыла ее. Оттуда, будто ожидая, когда раскроют крышку, выползли на стол змейками жемчужные да яхонтовые бусы и ожерелья.
– О-о-ойй! Вот это да! – Алёна аж задохнулась от восторга. – И всё это твое?
Александра кивнула утвердительно, но никак не разделила Алёнкиного чувства.
– Да я бы всё отдала, чтобы мир посмотреть да погулять по белому свету! – Александра взяла в руки бусы и отбросила их от себя. – А еще бы лучше родиться молодцем. А тебе?
– Ну нет, парнишкой я не хотела бы быть, – ответила Алёнка. – В путешествие поехала бы, но обменивать на это всю эту красоту ни за что не стала бы. Мне-то вот дарят какие-то дешевые гребенки да отрезы на сарафаны. – И она презрительно фыркнула.
Услышала голос маменьки и засобиралась. Саша просительно взглянула на Алёнку:
– Ну ты не забудь про книжку о доне Кишоте!
– Ладно, ладно! – отозвалась подруга, а в глазах ее все блестели яркие отблески ожерелья.
