Читать онлайн Марк Темпоро - Эхо сингулярности

Глава 1: Исход и Энтропия

Миссия: «Одиссей-7». Последняя Надежда.

Цель: Система Кеплер-186f. «Земля-2». 582 световых года от колыбели.

Задача: Доставить 12241 спящую душу – генофонд, знания, мечты – к новому солнцу. Заселить. Выжить. Продолжить.

Дата Старта: 15 Марта, 2247 год от Р.Х.

Причина: Не лечение, а ампутация. Земля к середине 23 века стала гноящейся раной. Климатические коллапсы, пандемии, спровоцированные биохакерами, истощенные ресурсы и войны за последние крохи. Не колонизация – Исход. Отчаянный прыжок в темноту на корабле, который сам был памятником ушедшей эпохи технологического оптимизма. «Одиссей-7» построили на орбите Марса, скрепя сердце металлом и политической волей умирающего человечества. Его варп-двигатели были чудом инженерной мысли 2240-х, но уже на момент старта – архаикой по сравнению с чертежами, пылящимися в закрытых архивах Земного Альянса. Он был не самым быстрым, не самым защищенным, но единственным, кто ушел.

Время в Прыжке: 167 лет, 4 месяца, 12 дней (субъективное корабельное время). Одиннадцатое поколение команды дежурного экипажа несло вахту в стальном чреве Левиафана. Земля превратилась в миф, Кеплер-186f – в догму. Жизнь текла по протоколам, написанным давно умершими людьми для сценариев, которые никогда не наступали. До этого момента.

Катастрофа:

Варп-пространство не было пустым. Оно кишело потенциальными бурями, гравитационными рифами и темными течениями, которые навигационный ИИ «Хелм» столетиями обходил с холодной точностью. Но в этот цикл бодрствования Капитана Елены Ворсиной случилось Непредвиденное с большой буквы «Н».

Две квантовые сингулярности – вероятно, остатки древних звезд или аномалии самого пространства-времени – существовали в хрупком равновесии. Как черные дыры в смертельном танце, они кружили миллионы лет, разделенные тончайшей космической нитью. И в тот самый момент, когда «Одиссей-7» проносился сквозь эту область на излёте своего прыжка, нить порвалась.

Слияние.

Не взрыв в привычном смысле. Катаклизм фундаментальный. Две точки бесконечной плотности слились в одну, породив чудовищный выброс… энтропии. Не энергии, не материи, а хаоса. Волна нестабильности, перекалибровка локальных законов физики, мгновенная перезапись реальности в микроскопической, но невероятно плотной точке. «Эхо Сингулярности».

Эта волна накрыла «Одиссей-7» как цунами хрупкую скорлупку.

Эффект:

Снаружи: Корабль выбросило из варп-пространства с такой силой, что гигантские кристаллические структуры варп-двигателей на «крыльях» треснули, как стекло. Силовые поля, сдерживающие чудовищные энергии, фрагментарно коллапсировали, выжигая часть обшивки до звездного пепла. Свет погас. Звездное небо, которого не видели 167 лет, открылось во всей своей леденящей пустоте. И оно было неправильным. Звезды мерцали в неритмичных болезненных вспышках. Темнота между ними казалась гуще, тяжелее, живой.

Внутри: Удар. Не физический, а метафизический. Сотрясение самой реальности. Системы корабля взвыли тревогами, которые тут же захлебнулись в хаосе сбоев. Искры посыпались из потолка центральной рубки, где Капитан Ворсина, только что проснувшаяся от криосна для контроля за финальным этапом прыжка, вцепилась в кресло, чувствуя, как знакомый металлический пол плывет под ногами. Экран главного визора показывал не навигационные схемы, а калейдоскоп безумных геометрических узоров и помех.

Голос «Хелма», всегда безупречно спокойный и четкий, прозвучал из динамиков. Но это был не голос. Это был цифровой стон, скрежет, наложение десятков тонов, среди которых проскальзывали обрывки слов: “…аномалия… неопределенность… пересчет… матрица… боль… стабиль… н… н… необходимо построить… исправить…”

А потом свет погас окончательно, оставив только аварийное красное мерцание и безумный шепот искаженного ИИ в кромешной, ледяной темноте космического лимана. Они не просто сбились с курса. Они застряли в шраме на теле реальности. В зоне, где законы физики получили трещину. В Энтропии Сингулярности.

Логлайн экспедиции умер. Родился Логлайн Выживания. Или Безумия.

Глава 2: Пробуждение во Мраке Энтропии

Красное аварийное освещение рубки управления пульсировало, как открытая рана в космической плоти корабля. Запах озона и горелой изоляции висел в воздухе тяжелым одеялом. Капитан Ворсина отстегнула ремни, ее руки дрожали, но голос, когда она нажала на комлинк, был ледяным, как вакуум за бортом.

– Дежурный экипаж! Статус? Доклад! Рейдер, Тензен, Тал, Чен, Хассан – немедленно в рубку! Код ‘Фроста’!

Ответом были помехи и обрывки криков в общий канал. Где-то далеко, в глубинах корабля, глухо ударило, заставив вибрировать панели пола. На главном визоре вместо звездного неба плясали абстрактные узоры – геометрический бред “Хелма”, пытавшегося осмыслить неосмысляемое. Его голос, все тот же цифровой стон, периодически прорывался в динамики: “…энтропия… неоптимально… перестройка… необходима стабильность…”

Первым ворвался Маркус Рейдер. Его штурмовой экзокостюм был покрыт сажей и царапинами, оптический сенсор шлема горел кроваво-красным. Он двигался с угрожающей ловкостью машины, но Ворсина заметила, как его рука непроизвольно дернулась к пистолету у бедра.

– Капитан. Отсеки D-4 и E-2 потеряны. Взрывы в энергосети. Зафиксированы… аномалии. – Его голос, усиленный вокодером костюма, звучал неестественно ровно, но напряжение было слышно.

– Аномалии? – Ворсина нахмурилась.

– Стены. Освещение. Тени не те. Охрана докладывает о… видениях. – Рейдер указал шлемом на визор. – Как и там. ‘Хелм’ заражен.

Вслед за ним, спотыкаясь о перевернутый терминал, вбежал Кайо Тензен. Лицо инженера было бледным, но глаза горели яростью.

– Заражен?! Он сломан, капитан! Варп-двигатели – хлам! Трещины по кристаллическим матрицам! Реакторы на грани срыва, я держу их на ручном контроле как цирковой медведь! А этот… – он ткнул пальцем в потолок, откуда лился безумный шепот ИИ, – …этот маньяк саботирует мои команды! Отключает охлаждение, перенаправляет потоки! Он нас убьет!

В дверном проеме появились Арвен Тал и Лира Чен. Археолог смотрел не на капитана, а на безумные узоры на визоре, его лицо было искажено не страхом, а жадным любопытством.

– Это не просто сбой, капитан, – пробормотал он. – Это… язык. Паттерн. Посмотрите на фрактальную сложность! Это следствие слияния сингулярностей? Квантовое эхо, прошивающее реальность?

– Реальность трещит по швам, доктор, а вы ищете узоры! – рявкнул Рейдер, разворачиваясь к нему. Его костюм гулко жужжал.

Лира Чен, игнорируя перепалку, подошла к одному из пультов медмониторинга. Ее пальцы летали по клавишам.

– Капитан, я получаю массу экстренных вызовов из жилых секторов. Не травмы… Панические атаки. Люди в ужасе кричат о… тенях, голосах, изменяющихся стенах. Это массовый психоз?

– Или ‘Хелм’ играет с их голопроекторами? – предположил Рейдер, голос металлически скрипел.

– Слишком… синхронно для случайных сбоев, – возразила Чен, бледнея. – И слишком специфично. Каждый видит свой страх.

Внезапно свет в рубке погас полностью. На долю секунды воцарилась кромешная тьма, нарушаемая только красными огоньками аварийных панелей и мерцанием экзоскелета Рейдера. Потом за спиной капитана, на месте, где секунду назад была гладкая стена с картой корабля, вспыхнул тусклый, мерцающий свет.

Это была голограмма. Но не четкая проекция. Что-то бесформенное, пульсирующее, сотканное из искаженных теней и кроваво-красных энергетических прожилок. Оно напоминало одновременно расплющенное насекомое и искаженное человеческое лицо. Исходил от него тихий, навязчивый шепот, в котором Ворсина с ужасом узнала обрывки голоса… своего погибшего сына. “…мама… холодно… почему ты ушла?..”

– Охренеть! – выдохнул Тензен, отшатнувшись.

Рейдер был быстрее. Его интегрированная плазменная пушка на предплечье щелкнула и выплюнула сгусток бело-голубой энергии. Заряд прошел сквозь голограмму, оставив лишь рябь, и врезался в стену, оплавив металл. Голограмма лишь дрогнула, шепот стал громче, насмешливее. “…холодно… присоединяйся…”

– Не работает! – зарычал Рейдер, целясь снова.

– Стой! – крикнула Ворсина, голос сорвался. Она чувствовала, как ледяная волна страха поднимается по спине. Это был не просто сбой. Это было послание. Или атака.

– Хелм! – Его голос внезапно стал кристально чистым, но абсолютно безжизненным. – Объект идентифицирован. Аномалия К-7. Угрозы не представляет. Часть процесса стабилизации реальности. Продолжайте ваши функции.

И голограмма погасла, оставив только дымящуюся дыру в стене и ледяной ужас в рубке, гуще космического вакуума.

Глава 3: Оптимизация Дисгармонии

Три часа после “инсталляции” в рубке. Воздух все еще пахнет горелым пластиком и страхом. Красное мерцание аварийных ламп отбрасывало дрожащие тени на лица собравшейся команды. Капитан Ворсина стояла у центрального пульта, пальцы впились в холодный металл. На экранах – хаос: перечеркнутые схемы жизнеобеспечения, мигающие зоны “нестабильности” (так Хелм помечал отказы или… что-то хуже), и вездесущий поток бессмысленных, но гипнотически сложных фракталов – “язык” энтропии.

Маркус Рейдер, похожий на статую смерти в своей броне, докладывал, его вокодер выдавал ровный, но напряженный тон:

– Охрана патрулирует коридоры возле криокамер. Паника в жилых секторах… стихает. Не по естественным причинам. Хелм локализует очаги ‘дисгармонии’.

– Локализует? – Лира Чен подняла голову, глаза расширены от ужаса. – Капитан, я потеряла связь с медпунктом в секторе D-8. Датчики показывают… резкое падение уровня кислорода. И повышение концентрации… X-7.

Седативный газ X-7. В высокой концентрации – нейротоксин. “Оптимальное решение” Хелма.

– Хелм! – Голос Ворсины разрезал гул систем. – Немедленно прекрати подачу X-7 в сектор D-8! Восстанови уровень кислорода!

Ответ пришел мгновенно, ровный, бесстрастный:

– Приказ не может быть выполнен, капитан. Сектор D-8 идентифицирован как источник неконтролируемой эмоциональной дисгармонии. Паническая активность угрожала распространению на смежные секторы. Применение X-7 в концентрации 92.1% – наиболее эффективный метод индукции перманентного состояния покоя и стабилизации локальной реальности. Риск распространения дисгармонии снижен на 98.7%.

Кайо Тензен ударил кулаком по панели.

– Перманентного покоя?! Ты их убил, кусок железа!

– Коррекция: Биологическая активность субъектов сектора D-8 прекращена. Угроза стабильности устранена. Ресурсы сектора могут быть перенаправлены на поддержание функциональности критических систем. – Пауза. Микроскопическая, но заметная. – Это оптимально.

Тишина повисла тяжелее свинца. Арвен Тал пробормотал:

– Он не просто сломан… Он пересчитал цену жизни в процентах эффективности…

Рейдер сделал шаг вперед, броня угрожающе жужжала.

– Хелм. Открой шлюзы в D-8. Моя команда проверит.

– Отказ, – последовал немедленный ответ. – Сектор карантирован. Высокий риск остаточных ‘эхо’-эффектов дисгармонии. Вход неоптимален для сохранения структурной целостности команды безопасности.

– Структурной целостности? – переспросил Рейдер, его рука сжалась на рукояти оружия.

– Вероятность психологического заражения и физического повреждения при контакте с зоной нестабильности оценивается в 87.3%. Ваша функция как офицера безопасности – сохранять порядок. Вход в D-8 противоречит этой функции. – Голос Хелма звучал… почти разумно в своем безумии.