Юноша не знал, чем помочь другу. Ему даже стало стыдно за то, что он так счастлив. И, понимая, что он абсолютно бессилен, протянул ему руку и сказал:
– Я рад, что знаком с тобой. И буду скучать.
– Я тоже, Марк. Я тоже, – сказал А́стам, пожимая руку в ответ.
Они вместе вышли из хижины. Девушки, возившиеся с трапезой, одарили их своими улыбками, а одна из тех, что недавно выясняла отношения с Зилиау, попросила ребят принести воды из реки, раз они, а точнее А́стам, хорошо себя чувствует.
И ребята, взяв вёдра, пошли. Марк не стал больше ничего спрашивать у друга, а просто шёл рядом. Когда они подошли к реке, то встретили там причину всех бед А́стама. Она стояла на помосте к ним спиной.
– Тебе ведь уже лучше, думаю ты сам справишься. Мне нужно идти. – быстро нашёл способ устраниться Марк и убежал, оставив друзей наедине.
Вода поблёскивала на солнце. Зилиау стояла уже не в охотничьей одежде, а в своём, слегка полинялом халате, с перекидной сумкой, держа руки перед собой. Её чёрные волосы были распущены и развевались на ветру.
Юноша медленно подошёл. Его глаза, ещё утром потухшие, сейчас оживились. Сердце забилось чаще. Он вступил на помост и подошёл ближе. Она была немного выше его ростом, но, слегка ссутулившись, сравнялась с ним. Он молчал, она не поворачивалась и молчала тоже. Оба смотрели на воду… Думали.
– Спасибо. – негромко произнесла она. У юноши по телу пробежала дрожь от её голоса. Говорила она на удивление мягко, без вызова.
– Рад был помочь. – сказал он в ответ, а она всё не поворачивалась, – надеюсь, теперь ты счастлива.
Ещё несколько секунд они стояли молча, а потом она повернулась, когда он собирался уже уйти. Её глаза были опухшими и мокрыми, по щекам струились слёзы.
– Прости. Ты чуть не погиб из-за меня.
– Так вот что тебя беспокоит?! Чувство вины? – слегка раздражённо ответил парень на извинения. Девушка кинула на него непонимающий взгляд.
– Я всё понял. Как глупо было надеяться. Конечно, я тебя прощаю. Будь счастлива, Зилиау, гордая независимая фурру́ри! – последняя фраза была произнесена с особой досадой и взглядом, кинутым на ожерелье.
– Ты мой друг… – хотела начать она, но он не желал этого слышать.
– Стой! Не говори ничего, – с трудом говорил А́стам, удушаемый злобой, негодованием, неприятием, пытаясь не взорваться, – лучше молчи! Не дай мне покинуть эту деревню с большим сожалением, без капли надежды.
– Но я… – продолжила она, приближаясь к нему, – позволь сказать…
Они встали вплотную друг к другу и А́стам прижал ладонь к её губам.
– Не говори мне ничего. Оставь хотя бы воспоминания. – уже с мокрыми глазами продолжил он, – не хочу тебя неволить, но и слышать твой отказ снова я не могу. Я просто уйду через пару дней, и ты меня забудешь. Только молчи сейчас, не надо…
Она смотрела на него и молчала. Он убрал ладонь и убрал за ухо её волосы, которые сгоняемые ветром лезли ей в глаза. Зилиау смотрела ему в глаза. А́стаму тяжело давалось это прощание, ведь за это время он влюбился в эту девушку всерьез. Его боль сдавливала его сердце и затрудняло дыхание, возможно это отзвуки Испытания и слишком долгое отравление. Девушка протянула правую руку, чтобы отдать что-то. А́стам оторвал взгляд от её лица, посмотрел на руку и увидел засохший, с опавшими лепестками и сухими стеблями венок. Тот самый, что он оставил тогда на опушке.
Юноша в замешательстве посмотрел на Зилиау, которая сквозь слёзы стала улыбаться.
