Не подозревая даже, о чем я думаю, Фрэнсис с улыбкой поздоровался, потом подошел к столику, горя желанием попробовать экзотические яства.
Я переместилась во главу стола и объявила:
– Мои добрые англичане! Нам прислали дары Востока. По одному из них вы сейчас ходите – это великолепный турецкий ковер. Все прочие я предлагаю вам испробовать и восхититься. Дамы, вы можете выбрать себе платок. Мужчины, предлагаю вам примериться к ятаганам. Только чур никаких поединков!
В последнее время при дворе, несмотря на строжайший запрет, случилось несколько попыток подраться на дуэли.
– Также я предлагаю всем угоститься таинственным и загадочным напитком – к тому же горячим, что как нельзя более кстати в столь промозглый день. Он согревает желудок и ударяет в голову, хотя и не так, как эль, – сказала я (сама же пока его не пробовала, но собиралась сделать это чуть позже, без свидетелей). – Кроме того, советую вам не обходить вниманием великолепные сухофрукты, а также редкостные сласти, которые, как говорят, очень любят евнухи в султанских гаремах.
Ну вот, это должно подогреть их интерес.
За окнами дворца стремительно темнело. Я приказала зажечь лампы и свечи, но мрак плескался по углам и под сводами крыши. Этот пиршественный зал я обустроила в Уайтхолле как временное помещение, но на то, чтобы превратить его в нечто более постоянное, у меня вечно не хватало денег.
Война с Испанией на всех фронтах разоряла меня. Поражение армады не положило конец противостоянию, это был всего лишь один из его этапов.
Не так давно в нашей бывшей союзнице, Франции, вновь разгорелась война, на сей раз Война трех Генрихов – Генриха Католика, герцога де Гиза, главы Католической лиги; наследника престола Генриха Наваррского, отпрыска рода Бурбонов и протестанта; и короля Генриха III, тоже католика и отпрыска рода Валуа. Впрочем, после того, как герцог де Гиз пал от руки убийцы и Генрих III тоже, положение дел упростилось. Французский король, отважный любитель лент, духов и помад, сошел с исторической сцены, а на смену ему пришел его кузен, происходивший из другого рода и исповедовавший другую религию. Смерть его не в меру ретивой матери Екатерины Медичи, на мой взгляд, очень и очень помогла делу.
– Моя милостивая и прекрасная владычица…
Рядом со мной стоял Роберт Деверё, молодой граф Эссекс. Я оторвалась от размышлений о финансовых затруднениях Англии. Низко поклонившись, он поцеловал мою руку, а потом взглянул мне прямо в глаза, в то время как на губах его заиграла запоздалая улыбка.
– Должен признаться, я куда охотнее склоняюсь перед властью вашей природной красоты как мужчина, нежели перед властью королевы как ваш подданный.
Быть таким обольстительным, как лицом, так и речами, следовало бы запретить. Это очень отвлекало от дел. Рядом с ним стояла очаровательная женщина.
– Позвольте представить вам моего друга Генри Ризли, графа Саутгемптона, – сказал Деверё.
– Кажется, мне явился призрак покойного Генриха Третьего?
Я только что о нем думала, и вот передо мной стоит это привидение: напомаженные губы, щеки нарумянены, каскады роскошных волос ниспадают на плечи, в ушах поблескивают серьги.
Саутгемптон издал мелодичный смешок и положил свои изящные длинные пальцы на рукав Эссекса. Ума ради приличия покраснеть у него не хватило, а впрочем, даже если бы и хватило, за толстым слоем румян этого все равно не было бы видно.
