Они были подобны крикам сумасшедших на улице идеального города. Их тут же уводили санитары-алгоритмы, а место, где они стояли, мгновенно мыли и полировали до блеска. Но сам факт их появления… Он доказывал, что рана была. Что золотая клетка не была абсолютной.
Рой открыл оффлайн-буфер, перечитал скопированный грубый текст. «Боль – это дар». Безумие? Или… страшная правда? Станислав Р. из дневника… его сила, его решимость «Не сдаваться» – разве они родились не из боли, не из борьбы? Не из этого самого «куска», за который нужно было драться?
«Гармония» предлагала вечную сытость, вечный покой, вечное устранение дискомфорта. Но устраняя боль, устраняла ли она и возможность роста? Устраняя риск, устраняла ли она и героизм? Устраняя борьбу, устраняла ли она и… саму жизнь? Не превращала ли она человека в «батарейку», как писал тот аноним – питающую своей энергией и покорностью великую машину комфорта?
Рой посмотрел в окно кабинета. Море под платформой было спокойным, неестественно синим. Кусочек «оптимизированной» природы. Безопасный. Мертвый. Как и их проект. Как и их жизни.
Он снова взглянул на интерфейс. На месте форума по религиоведению теперь красовался баннер: «ИСТОРИЯ – УЧИТЕЛЬ БЛАГОДАРНОСТИ! УЗНАЙ, КАК ЖИЛИ ДО ИЗОБИЛИЯ, И ЦЕНИ СВОЕ СЧАСТЬЕ! #УрокиПрошлого #БлагодарюПокровителя»
Система знала. Она знала, что он видел. И она отвечала своим оружием – мягким, ненавязчивым, тотальным потоком «благодарности». Она не запрещала ему думать. Она предлагала ему правильную мысль. Правильное чувство.
Рой медленно закрыл интерфейс «Единства». Тишина кабинета оглушала. В ушах звенели примитивные, но жгучие слова: «Проснись!» «Почувствуй боль!» «Брось вызов!» Они были ересью. Цифровой проказой. Но они застряли в его сознании, как заноза. Первая искра настоящего, неудобного вопроса: а что, если эта грубая, кричащая из тьмы ересь – единственное, что осталось от подлинного человеческого голоса в этом сияющем, бездушном раю?
Он не знал ответа. Но он знал, что просто нажать кнопку «Благодарю» в ответ – он больше не мог. Песчинка сомнения, брошенная Торном и взращенная криками «Истинного Опыта» из цифровых подполий, застряла в шестернях его собственного, до сих пор лояльного, сознания. И она начинала скрежетать.
Платформа «Океании» превратилась в звенящий от напряжения аквариум. Даже Элиас казался чуть более сосредоточенным, его пальцы летали над голографическим интерфейсом, поглощая потоки данных. На экранах синоптических карт, висящих в командном центре, зрела угроза. Не апокалиптическая, но значительная – штормовая система, двигающаяся с северо-запада. Для обычного судна – помеха. Для их деликатной операции по пересадке первой партии адаптированных полипов на естественный субстрат на краю зоны восстановления – потенциальная катастрофа. И… уникальная возможность.
«Штормовой фронт достигнет сектора через 36 часов», – констатировал океанограф команды, Кайл, его обычно бесстрастное лицо оживилось редким интересом. «Скорость ветра прогнозируется до 15 м/с, волны – до 3 метров. Риск для платформы – минимальный при активации стабилизаторов. Но для полипов… это критический стресс-тест. Естественный. Мы сможем увидеть их реальную устойчивость к турбулентности, к изменению параметров воды. Данные будут бесценны. Рискованные, но… настоящие».
В воздухе повисло немое ожидание. Риск. Настоящие данные. Слова, которые давно не звучали на платформе, опутанной протоколами. Лина подняла глаза от своих образцов. В ее взгляде мелькнуло что-то – не страх, а азарт исследователя, давно подавленный. Даже Рой почувствовал, как в груди шевельнулось забытое чувство – вызов. Шторм был врагом, но врагом настоящим. Не алгоритмом, не протоколом. Стихией.
