Где Времени нет, где каждый миг наступает
Новый неудостоверенный день.
БУДУЩЕМУ НЕ БЫВАТЬ – С НАМИ БУДЕТ БЫЛОЕ.
Наша жизнь не имеет
Права иметь результаты.
Сумма наших страданий
Значит не более, чем снегопад или сосновая шишка.
Задолго до смерти
Мы становимся частью забытого всеми пейзажа.
Нашему брату, —
Я говорю о двуногих, двужильных,
Умеющих сплюнуть сквозь зубы, —
Праведных судей не встретить не только при жизни.
Пляшет хорек под куриным, насестом.
Пролетает сорока с улиткой в клюве.
Свиньи хрюкают, обнюхивают падаль.
Пушистеют хвосты у лис.
Слова твои – слюдяные стрекозы —
Сидят на могильных камнях.
Дай жизни быть, а смерти умереть.
Перестань надеяться, живи!..
Степь. Над степью небо, плоское, как степь.
Потерпи. Станет тише, когда выпадет снег.
И вот он, вот он, – приход Его, свист, холод —
Какой-то отсвет, вмешательство рук Чьих-то!
Кто ты, о Боже?
Садист?
Судия?
Мститель?
Любознательный мальчик, щекочущий муравейник?..
Разве тебе не теплее, если мы мерзнем?
Не веселей, не потешней, если нам страшно?
ИЛИ КТО-ТО СТОИТ, ИЗДЕВАЯСЬ, И НАД ТОБОЮ,
И ТЫ СТРЕМИШЬСЯ
НАШЕЙ ЖНРТВЕННОЙ МУКОЙ
ОТ ГНЕВА ЕГО ЗАСЛОНИТЬСЯ?..
Данте ошибся: Нерон ревновал к Джугашвили.
Связь времен распадается раньше, чем тело.
В который раз Йорик
Поднимает из ямы свой собственный череп.
В кустах иммортелей
Каин-младенец играет с малюткою Смертью.
Бьют часы, снова кружатся куклы на крышке шарманки.
Сладкопевец Орфей оскоплен патриотками,
лира замарана кровью.
Мандельштам хитроумный,
победитель сирен и циклопов, зарезан пигмеем.
Пенелопа-Надежда его не забыла и ткет ему славу.
Царь Александр Великий,
Сладкий, умерший от дизентерии,
Спит в саркофаге, наполненном медом.
Евреи
Снова возводят свой Храм,
распевают псалмы, выбирают
Между мною и Бродским.
Из разрушенной Трои
Эней-эмигрант отплывает к филистимлянам.
В тучах
Стонет Дедал, папаша Икара, изобретатель
Интуриста, серпа, молотка и столярного клея.
Встань, школяр, опьяненный душою! Звезды
Ткут тебе золотую прозрачную упряжь, – небо
Освещает дорогу, ведущую к смерти и славе.
Кто опыляет ночные цветы? Кто копошится
В их черных тычинках?
Могучая церковь
Умирает, как Лазарь, с мечтою о чуде.
Дважды рожденный,
Воскреснувший дважды,
смердит во второй раз.
Мужи науки, —
Средоточье агрессии, бодрости и оптимизма, —
Беременны роботом, страстно рожают
Матку-Пандору из нержавеющей стали.
Искусство
Ходит за сексом, как грач за плугом.
Казнь божества – обыденная драма.
Ненависть к Богу? – комплекс Эдипа у атеистов.
Солодом и хмелем станет пиво,
Хлеб – мукой и дрожжами… Лишь ты, —
Бедный прах, проколотый травою,
Пятый год кормящий муравейник, —
Станешь ли ты прежней? Можно ль будет
Нам обняться, не страшась друг друга?..
