Читать онлайн Лев Мак - Эпоха любви

Дизайнер обложки Юрий Егоров

ISBN 978-5-0059-2002-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Завтра

Здесь кукушка считает

Двадцать лет, кратность чисел любя.

Мне и трех не прожить,

Упражняясь в тоске безысходной.

Между мной и тобой

День вчерашний, прожитый без тебя.

Завтра эта стена

Станет толще еще на сегодня.

7. 26. 1960, Памир

Ася

Она была Давлатову дана,

И обещала быть ему жена.

Кошачье полудетское лицо,

С щеками из саксонского фарфора.

Ах, Ася, твоя сущность налицо!..

– Я пискнул, мышь…

и вышел из фавора:

Был тут же съеден и переварен,

И в наглости одесской укорен.

1961

Едва ли есть на свете место

Едва ли есть на свете место,

Где б не нашлась бы мне невеста,

Когда б не Асенька моя.

Но не могу: любить до гроба

Или пока я в ней не побыл,

Поклялся я.

1964

О Времени, о Любе, о себе…

Любовь в России высшим счастьем

Назвали знающие люди.

Она равна квадрату страсти

Помноженном на массу уда.

Когда нам, гражданам России,

Цензурой страсти запретили,

Все гражданки заголосили,

И тем запрет предотвратили.

Теперь – люби до не хочу!…

Любаша, загаси свечу.

1965

А. П.

Уже не зритель, – еще не пьеса —

Так говорила одна поэтесса,

Про Вас, Сан Палыч, прошедшим летом, —

Чуть-чуть любовника, чуть чуть поэта, —

И нехорошо

хохотала при этом!…

1968

Отрочество

Отрочество мучительно.

Луна

Повисает в небе как вина,

Или как ругательное слово,

Женской грудью дразнится, и снова

Прячется.

Ее уже не видно.

Боже, как ужасно, как постыдно

Вожделеть учительницу пенья!

Я теряю голос от смущенья.

Время учит недоросля.

Скоро

Юный месяц, как петушья шпора,

Вылетает, и его изгибу

Вторит мой приап, и катит глыбу

Похоти на верх холма, чьи формы

Подражают бедрам Ал Петровны,

Царственной подруги генерала,

Для которой (сплетников квартала

Утвержденье) генерала мало.

Ал Петровна, стоя на балконе

Скоро ахнет, выронив из пальцев

Желтый шарфик.

Я его поймаю.

1969

Сеновал

Открывши тьму интимных мест,

Упала девица на сено.

Напоминало Эверест

Ее огромное колено, —

Клубилась грудь, пылала рожа, —

А ниже, в облаках, о боже —

Из кож вываливался зад!…

Мне не было пути назад.

Но я застыл, угрюм и хмур:

Я не способен был на штурм.

Июль 1969

Из ночи

Опыт автобиографии

I. УТРО

Лилипуты опутывают Гулливера веревочками дождя.

Земля просыпается в разгар ливня,

вздыхает во всю изумленную грудь.

С намокших деревьев в траву осыпаются

плоды и птенцы…

Месяц лимонной сабелькой машет в просветах туч.

Лицо тишины, рябое от свадебных трелей цикад.

Взобравшись на крыши, лунатики режут

горячие ноги о черную жесть.

Лунный свет превращает в лимонные листья

листву садов.

На широких постелях просыпаются женщины,

вздрагивают от тоски.

Вспоминая первых любимых, отодвигаются от мужей.

Спишь… И ночь подбирает тебя

в одно из черных такси,

Мчит, шурша, в белый замок голодных снов,

где женщины и еда…

О, этот голод: сначала любовь, а потом еда!

Или: еда, а потом любовь, – не все ли равно!..

С наступлением утра кончается ночь.

Из пруда выплывают серебряные пауки.

Деревенские кошки сходят с ума

в зарослях валерьяны.

Взволнованы ночные сторожа.

Кто защитит нас днем? – в ужасе спрашивают они.

Дом, из которого видно море.

Дом со ставнями зелеными, как трава.

ГДЕ ДЕВУШКИ ХОРОШО СЛОЖЕНЫ,

ХОРОШИ И КУВШИНЫ.

Поднимается солнце. Тяжелые шершни вползают

В гости к розам под девственно-твердые юбки,

Копошатся в малиннике. Пахнет

Абрикосовым джемом и жареной рыбой.

Скоро

Ты найдешь ее ленту в своем палисаде.

Как свистит ее примус! Как пахнет

Перезрелыми дынями ее керосин!

ЖАРКО ЖАВОРОНКАМ. В НЕБЕСА

УЛЕТАЕТ ДРОЗД С ЗЕМЛЕЙ НА ЛАПАХ.

Кружит дождь по крыше, как влюбленный голубь.

Теплые бока смоленых лодок,

Ледяное, гиблое веселье, —

Свист ножа на точиле, начало жизни…

О, как ревниво грубы с тобою

Гребни волн и обломки молний!..

Прочные жуки среди бабочек хрупких.

Невесомые осы над мягкими пауками…

Жаба-самец надувает шары резонаторов,

пробует трель.

Женщины-жабы томленья полны, и икры,

Жабы, цикады болот, полюби их!..

Курортная дева с презрением смотрит на бледных южан.

Юноша, будьте любезны, – говорит она, —

Где у вас женский пляж?

Ты пожимаешь плечами. Ты не знаешь, где женский пляж.

Ты выходишь на дамбу, разбегаешься, долго летишь,

И море тебя принимает, покорного, влажным ртом.

Земные законы смешны у подножья морей. На дне

Зелено и прохладно. Однорукие крабы

выползают из раковин-амфор,

Мягкие водоросли заплетают твои глаза.

Ты лежишь на песке. Далеко над тобою

Солнце огненной люстрой лежит на воде,

Ты всплывешь, как всегда, в середине сверканья его.

Это еще не любовь. Это собачья потребность

Найти Нечто и стать Ему верным.

Недаром

Кто-то стальной канцелярской скрепкой

Присобачил к небу луну – для полночных

собачьих спазм,

И собачью надежду – созвездие Гончего Пса…

СТРАНА МЕЖДУ СЧАСТЬЕМ И СМЕРТЬЮ ОТ СЧАСТЬЯ.

Мужчины смотрят, женщины отводят глаза.

Сквозь горсть земли просвечивает небо.

Энтузиазм цикад, копирующих звезды.

Сгущенье тьмы в конце ожога света.

Метаморфозы, фокус превращенья

В глазах детей полночных поцелуев.

Зеркальные загадки женской плоти.

О, как ты вожделеешь! Но она

Не хочет лечь с тобой, на том стоит.

Ее не тяготит пустой живот.

Флейтист, – флю-фля, – как влажен звук!

Человечий голос, ослепший зов.

У него изжога, но он дудит,

А потом выдувает слюну из горячих труб…

Нежность-Жалость-Любовь… Как у Бога,

Лишь три дырки свистят на его свирели.

Что с тобою? Чему ужаснулся ты?

Будущее ждет тебя. Из большого его рукава

Вылетают праздники и камни, женщины и жуки.

Ангел окликнет тебя из куста.

Дьявол научит севу, охоте, любви.

К бедрам твоим

Только трижды притронулась женщина.

Душа еще крепко сидит на твоем плече.

КОМУ ВЕРИТЬ? КАКОГО ЦВЕТА ЗНАМЯ?..

И вот у входа в каждое желанье

Растет цветок, и ползает пчела.

Мясник с молотком подступает к больному коню.

Беглец приступает к побегу.

Путник пускается в путь.

Кого-то впервые учат седлать коня.

Песенка – напомнила любовь.

Девушка пела – после любви.

Милая, она ничего не умела —

ни петь, ни любить…

Неосквернимо и бесконечно

Море, хрупкая таинственная почва,

Родина блохи и урагана,

Синий луг, пасущий корабли!

Размеренные, как анапест, хмуро

Начав игру с второго дня творенья,

На ноздреватой аккерманской гальке

Морские свитки распрямляет берег,

И вот, светясь, как концевые рифмы,

Медузы тают на сухих камнях…

Таким тебе уже не быть.

Запомни свою прическу.

Старьевщик сошел с ума:

он ловит солнечный зайчик.

Ты уходишь. Ты бросил зеркальце свиньям.

Кот твой играет головой петушиной.

Отец твой сажает тыквы в тени забора.

Хохолок дыма над отчим домом. Разлука.

«Эй, Харон!» – перед каждой рекою. Расплата.

Нужен шанс на бессмертье. Тяните билетик.

Песенка надежды, упругая, как желанье.

Пила на плече пильщика поет, гнется.

Воробьиный помет на земле.

Журавлиный клин в небесах.

II. ПОЛДЕНЬ

Пойти туда, где тебя любят и ждут.

Вернуться оттуда в лохмотьях, седым.

ХИЩНОСТЬ ОС, НЕУТОМИМОСТЬ ПТИЦ,

ЗОЛОТЫЕ ШЕРСТИНКИ НА ЖЕНСКИХ ПЛЕЧАХ.

Уходи! У тебя уже старого имени нет!

Новое имя ожидает тебя, ибо ты вновь одинок!..

ПИСЬМЕНА ПАРЯЩИХ ПТИЦ

ВЫТИРАЕТ ВЕТЕР С СЕДЬМОГО НЕБА.

Будь осторожен с объятьями, бранью,

Нежностью и тоской!

Каждое слово и поцелуй

Изменяет тебя навсегда —

некто

Фиксирует каждый твой жест —

небо

В каракулях ласточек, нотах ос…

Гнев и любовь, вероломство и низость,

Счастье и красота, —

Вот эти гири, которым взвешен

Каждый твой шаг!..

Волны стирают следы копошащихся чаек.

Смысл жизни?.. – в поисках смысла жизни.

ИСТИНА ПОКОИТСЯ НА ДНЕ ЛЕТЫ.

Таинственный шорох работы забвенья.

Время – это всего лишь большая надежда.

В печь сажают хлеба. Каждый хлеб —

Это новая жизнь муки и дрожжей.

Не во власти людской разделять неживое в живом.

ТОТ, ЧЬЕЙ РУКОЮ

СДВОЕНА СИНЕВА НАД ЧЕРТОЙ ГОРИЗОНТА…

ТОТ, КТО СВОБОДУ

ИЗ ДОБРОДЕТЕЛИ СДЕЛАЛ ИНСТИНКТОМ.

Стадо сов над изголовьем палача.

Изобретение целебных пыток.

Ангел,

Как ласточка, сутулится на стуле.

Свиньи

Подрывают дубравы,

блудливые козы

Объедают побеги.

Их нечистоты

Разрушают священные рощи веры.

За полстолетья

Здесь никто не посмел воздержаться

от бурных оваций.

Червь, разрезанный плугом,

Станет двумя червями.

НА КОЛЕНЯХ У ЗЛЫХ СТАРУХ

ДОБРЫЕ МОПСЫ

Все, что прозрачно, утоляет алчбу или жажду.

Все, что прекрасно, набухает любовью и смертью.

Вождь опускает на лапы сырую, тяжелую морду.

Спит Война, когда он засыпает.

Просыпается, когда он просыпается.

Призрак, сотни лет бродивший по Европе,

Стал мужчиной грузным и бровастым,

с исчезающими усами.

Воздушные замки материализовались в руины.

ЛОВЛЯ КРЫС В РАЗВАЛИНАХ ВОЗДУШНЫХ ЗАМКОВ.

Сырые голоса сирен, гибельные надежды.

В колчанах арсенала спят ракеты.

Спит чудовище на дне пруда.

Словно встречные поезда,

Трубным ревом тебя окружает судьба.

Друг твой, первый, кому ты поверил,

С кем веселилось сердце,

Чьи ладони – печально и грозно поющая книга, —

Друг твой лежит в гробу с разжатыми кулаками.

Вены его набиты черной свернувшейся кровью.

Прикрыт салфеткой гордый расклеванный гребень.

Космическая муть на дне зрачков.

ЕСТЬ В ТЕЛЕ ТИШИНЫ ПРОЗРАЧНЫЙ СЛИТОК

ПОСЛЕДНЕГО МОЛЧАНИЯ ЕГО.

Шершавы бедра потаскух.

Философы учат жить.

В ломбардах пахнет бардаком.

Терапевты терпеть.

Тогда-то, поддавшись тоске,

Ты тоже придумал себе орла.

НАКОВАЛЬНЯ НА МОГИЛЕ КУЗНЕЦА.

ДАЖЕ НАКОВАЛЬНЯМ ПРИХОДИТ КОНЕЦ.

Дерево предательств, где на сучьях висят

Клятвы, поцелуи, тюремные башмаки.

ОН – НАСТРОЙЩИК РОЯЛЕЙ.

ЕМУ ПОДОЗРИТЕЛЕН ТВОЙ РОЯЛЬ.

Чучело человека охраняет груши,

Машет рукавами над вселенной сада,

Пляшет, как деревья, под дудку ветра.

Жить в интонациях прощанья.

Тот пункт, где истина конкретна.

Там, где за каждым гонит эхо

Пушистый, глупый пепелок…

Страшней изгнаний возвращенья.

Курчавая овчина рыжих роз

Укрыла плечи дома: Бог с тобою,

Шальной, опальный ангел, побудивший

На блуд и воровство мое отродье!

Вернись и припади к коленям Бога,

Как сын к моим коленям припадает!

Отвергнутый повсюду, сын вернулся!

Это с тобой, – ты бежишь, спотыкаешься,

бьешься в пыли.

Вперед

Читать онлайн Лев Мак - Эпоха любви

Похожие книги