Эпоха любви - страница 6



Виден довольно глубокий,
Oбложенный гранитным булыжником
                                                        полукольцевой овраг, —
Настоящий средневековый крепостной ров,
                           когда-то заполненный черной водою…
Теперь, безнадежно старый и пустой,
Зияющий донными дырами, он походил
На слепок гигантского челюстного протеза, —
Сооруженного в воспомоществование титану, —
Из тех, с кликухою «Гекатонхейры», сторуких бестий,
Кому, помогая отцу уничтожить их,
Выбил стрелами зубы бессмертный сын Зевса Геракл. Урра!
Из всей поездки на поезде в Калининград,
Я запомнил только мою попутчицу, звать Машей,
И эту страшную старую крепость.
Девушка довольно юна, – второкурсница, —
                                                и красиво, хорошо сложена.
Синеглазая и русая, она картавила,
                                                    и это было очень забавно.
Говорит, что картавила всегда, и с младых ногтей
Очень переживала по этому поводу:
Меня все за еврейку принимают!… и все такое.
Русский комплекс еврейства!
Когда я ей, к слову, во время любовной передышки,
Сказал про себя, что еврей, она, – посереди интима, —
Оторопела и растерялась.
И поспешно засобиралась назад в Питер.
Вот так, мак-дурак, тебе говорили, а ты не верил.
Воистину так!..
Лето 1996

Настя Данич

Вот моя внучка Настя —
Серьезнейший человек.
Она – подмастерье счастья, —
В ведро или ненастье
Она утишает страсти
Смехом и своевластьем:
Долог будь Настин век!
О красоте моей внучки
Шепчутся в небе тучки,
А в траве-мураве, где роса
Вот кто хвалят ее глаза:
Русские и якуты,
Поэты-обереуты,
Юный мормон из Юты,
Старый волчище лютый,
Два зайчика и лиса!
Такие глаза у Настюты,
Что с ними шутки не шутят —
Синие, что небеса!
Там радуга и салюты,
Там черные парашюты
Высаживают десант!..
9. 1. 1996

Ирландия

Где овцы катились, как капельки ртути,

По дивному склону холма,

Ты рассмеялась, воскликнула: Будет

Друг друга сводить с ума!


Смотри, как Ирландии хочется, чтоб мы

Не ссорились, – никогда!

Чтоб было опрятно и чисто, как дома,

В душе – и прощай, города!


Давай не вернемся, останемся в этой

Деревне, здесь сладко любить!

Попробуем вместе до нового лета,

На миг не расставшись, прожить!..


Ну что ж, остаемся. Но только недолго

Длилась решимость твоя.

Ссора за ссорою сор и осколки

Оставили от бытия.


Заперты снегом в ирландской деревне,

Виски глушили тоску.

Ты примеряешь ирландский передник,

И улетаешь в Москву.


Миска с куском деревенского хлеба.

В комнате воздух парной.

Как ты была жестока и нелепа!

Как славно расстаться с тобой!


Я же… распелся.. Под желтым торшером

Мой голубеет экран.

Ивнинги сини и морнинги серы,

Хлещет стихами гортань.


Долго ли? Скоро ли кончится эта

Благословенная боль?

Дух одиночества – Муза поэта.

Светится Раем юдоль.


11. 10. 1996

Моцарт

Он в эмпиреи, как на антресоли,

Пот не пролив и не набив мозоли,

Вскарабкался – не как на Пиренеи, —

Играючи, без всякого труда.


Он был и есть бог музыки и гений.


Сальери ж, бедный, трудится всегда.


1997

Бумеранг

Чтоб мы с тобой любить не перестали,

И не страшились старости и мрака,

Астралопитек, проживающий в астрале,

Нам лепит время в форме бумеранга, —


И запускает скачущее древко

В соседнее – уже – тысячелетье!..


Мы в этом веке видимся так редко,

Чтоб в Том не перестало наше лето.


1. 2. 1999

В альбом Н.П.

Прекрасное не ищет похвалы, —

Оно прекрасно без уподобленья.


Ему обратны: гнусный визг пилы,

Твои стихи, мой хохот, запах тленья.