Торгрим Камнекузнец был воплощением дворфийского могущества. Широкий в плечах, с руками, покрытыми шрамами от пламени и металла, он казался вытесанным из горного хребта. Его борода, цвета воронова крыла, была переплетена платиновыми нитями и заправлена за широкий пояс. На голове – простой, но тяжелый венец из адамантита. Но его глаза… Глаза, обычно, должно быть, горевшие огнем решимости, сейчас были полны глубокой, каменной скорби. В них не было гнева, лишь тяжесть, сравнимая с весом горы над их головами.
Он не стал церемониться. Когда за Эрмином закрылись гигантские двери, и зал остался пуст, кроме них двоих и стоящего поодаль Балина, король заговорил. Его голос, громовой и властный, звучал приглушенно, сдавленно.
«Приветствую тебя в Каменном Сердце Мира, Эрмин. Или тебе милее титул Призывателя?» – Он не ждал ответа. – «Я знаю, зачем ты пришел. И знаю, что ты видел там, на поверхности. Скверну. Демонов. Предательство.»
Он встал с трона. Его фигура, казалось, заполнила весь зал. Он сделал несколько шагов вперед, его тяжелые сапоги глухо стучали по полированному камню.
«Но знаешь ли ты, что самое горькое предательство – это предательство своих?» – Голос короля дрогнул. – «Я… виновен, Эрмин. Виновен в том, что недоглядел. Не проник в темные уголки умов тех, кому доверял. В моем королевстве, под моей горой, зрела измена.»
Он сжал кулаки, костяшки побелели.
«Группа моих дворфов… моих родичей!.. Они сплели паутину союза с теми самыми силами тьмы, что грозят поглотить мир. За моей спиной! Ради чего? Ради обещаний силы? Вечной жизни в камне? Безумие!» – Он ударил кулаком по базальтовой колонне, и зал содрогнулся, посыпалась каменная крошка. – «Я слепой старик, погрязший в делах рудников и законов Сената!»
Король тяжело дышал, отворачиваясь.
«Мои верные кланы уже рыщут по глубоким туннелям. Мы находим заговорщиков. Мы их останавливаем. Мы… караем.» – В его голосе прозвучала ледяная твердость. – «Но некоторые… самые хитрые, самые зараженные этой скверной… они бежали. Покинули горы. И теперь они там, на поверхности, среди ваших врагов. Они переметнулись к демонам, стали их орудиями.»
Он повернулся к Эрмину, и в его взгляде горела мольба, несвойственная такому исполину.
«Мы хотим вернуть их. Вернуть домой. Чтобы предстали они перед Судом Камня и Сената. Чтобы ответили за предательство рода и клятв. Но…» – Он замолчал, подбирая слова. – «Но если скверна съела их разум без остатка… если они стали лишь оболочкой, служащей тьме… тогда их ждет иная кара. Быстрая. Окончательная. Ради их же собственных душ, что, возможно, уже потеряны.»
Король Торгрим подошел совсем близко. Его испытующий взгляд изучал лицо Эрмина, будто ища подтверждение слухам.
«Я знаю, на что ты способен, Призыватель. Я слышал шепот камней. Они говорят о твоей силе, о твоей… уникальной связи с Духами. О твоей борьбе в Базилее. И я вижу в тебе не угрозу, а… возможность. Шанс.»
Он сделал шаг назад, его голос вновь обрел королевскую властность.
«Имарат Аль-нур не закрывает Врата Гор навсегда. Мы помним древние союзы. Союзы, что спасали мир до падения звезд. Я предлагаю возродить один из них. Альянс. Альянс между Детьми Камня, Детьми Леса, Детьми Зверей и Детей Богов… и тобой. Ядром новой надежды.»
Эрмин почувствовал, как внутри него шевельнулась «пустота», откликаясь на напряжение момента. Альянс? С гордыми, замкнутыми дворфами?
