– А ну вас всех! – сказал учитель Огаркин в сердцах, и подался в ПВС. Стало быть, получать загранпаспорт, а касательно гостевой визы – шурин обещал помочь. Тот уже лет пятнадцать как обретался в Канаде, успел жениться на правнучке белогвардейца и даже ПМЖ получить.
– Ты, главное, Саша, ничего лишнего с собой не бери, на месте все купишь, – консультировал по телефону канадский шурин. – С евро не связывайся, они здесь не в ходу. Меняй все на доллары – и в добрый путь! Кстати, черной икры не забудь захватить. Баночку, две… Здесь она дорогая, икорка. Кусается.
– А с работой-то как? Можно устроиться? – пытал Огаркин. Шурин вяло отбивался:
– Здесь работы как грязи. Главное, собеседование пройти. Ты там – кто? По научной части? Ах, историю в школе преподаешь? Ничего, приглядишься, притрешься… Покедова!
Закрутилась машина: запросы, анкеты, кабинеты… Опять же, с жильем надо было что-то решать. Наконец, позвонили из посольства, вызвали оформлять гостевую визу. Огаркин дрогнул, но устоял и от приглашения не отказался.
В посольстве было: долгое ожидания в очереди и тихий ужас, когда офицер спросил, что такое по-русски «шурин», что он делает там, в Монреале, и зачем к себе господина Огаркина зовет. Может, они собираются фальшивые бумажки печатать? А может, и того хуже – русскую мафию организовать.
– Какая мафия? Да я и слова такого не знаю! – ахнул Огаркин.
Визу ему в загранпаспорт шлёпнули.
Бывшая жена Огаркина против отъезда не возражала.
– Катись, Сашок, – напутствовала она своего неверного, провожая на автовокзал. – Если повезет, может, и найдешь там, в Канаде, такую же дуру, как я. Только вряд ли.
– А вот и найду, непременно найду, – отвечал Огаркин, держась покрепче за чемодан. – Только не дуру найду, не дуру!
Но бывшую все же поцеловал на прощанье. Забрался в автобус. Глянул на чахлую городскую липу (попалась на глаза), подумал: «Может, Верку попросить, чтобы листок мне сорвала – на память?..» Но представил себя на таможне, с гербарием в руках – и рассмеялся от этих мыслей. Подмигнул своей бывшей через пыльное стекло. И поехал.
В аэропорт Огаркин прибыл за три часа до регистрации. Бродил по залу, разглядывал интуристов. Пачка долларов (квартира, проданная по срочному варианту) оттопыривала карман, и Огаркин то и дело прикладывал руку к сердцу.
– Вам плохо, месье? – спросила у Огаркина какая-то дама с парижским лицом. – Может, позвать врача?
– Мерси, мадам, – не растерялся Огаркин. – Мне уже лучше. А скоро будет и вовсе хорошо!
И правда, до Канады добирался без приключений.
На таможенном контроле заглянули в декларацию, но ничего не сказали. В самолете, напротив, говорили аж до самого Монреаля: предлагали кофе, коньяк, сигареты, виски… ну и чтобы господа пассажиры не забывали застегивать ремни. Европа Огаркову понравилась. Глядя сверху на чужие города, он вспомнил свою квартиру на улице Гоголя, проданную за полцены, и ему стало грустно. «А может, и поторопился я с этой квартирой, – думал Огаркин. – А ну как ничего у меня с Канадой не получится?» Взял у стюардессы банку пива, выпил и задремал прямо над Великим океаном.
Снилась неверному Огаркину его бывшая жена (кстати, тоже неверная). Будто бы сидят они на берегу реки, на бревнышке, и ловят рыбу. И все-то у неверной так ловко получается – одного за другим окуней тягает, а у Огаркина поплавок словно примерз к воде. «А ты на доллар попробуй ловить, – говорит неверная. – Может, какая дура и прицепится. На доллар лови, на доллар!»
