– Какая примета? Говори скорее, говори же, – веселилась Ирэна, не верившая ни в какие приметы.
– А вот узнаешь, когда мы будем ждать ребёнка, – продолжал интриговать молодой супруг, не замечая, как при этих словах вдруг покраснела Ирэна.
– Игорёк! Я должна тебе кое-что сказать.
– Что-то важное? – поинтересовался Игорь, проявляя тупость киношных героев, которые категорически не способны правильно реагировать на женские настроения и судьбоносные фразы, всё откладывают на потом, ввергают окружающих в водоворот ложных представлений, взаимного непонимания и, как результат, нервных срывов. – Может, сначала ты меня поцелуешь? Что может быть важнее поцелуев в белые ночи?
– Очень важное, Игорь! – не дала сбить себя с мысли решившаяся на признание Ирэна. – Мне кажется, ты уже сейчас можешь рассказать, что это за примета для беременных.
– Что ты… Ты что… хочешь сказать…
– Хочу! Мы уже ждём ребёнка, – объявила Ирэна и тут же смутилась.
– Ура?! – немного неуверенно воскликнул Игорь и вопросительно посмотрел на жену.
– Ура! – подтвердила Ирэна. – А теперь давай свою примету!
– Тогда слушай, – Игорь нежно прижал к себе Ирэну и зашептал ей на ухо: – Беременная женщина может, стоя на мосту, узнать пол своего ребёнка. Знаешь как? Ей достаточно посмотреть, кто первым войдёт на мост – женщина или мужчина. Говорят, львы ещё ни разу не ошиблись. Ещё говорят, что если погладить льва, то он исполнит желание.
– Давай постоим и посмотрим, кто войдёт на мост, – тоже прошептала Ирэна.
– Давай. Хотя кто же в такое время…
Игорь не успел договорить. Со стороны Львиного переулка к мосту приблизился с явным намерением перейти на другую сторону канала седовласый импозантный мужчина в дорогом костюме и лакированных ботинках. Кого только не встретишь в городе в период волшебных белых ночей.
– Как вас зовут? – крикнул Игорь.
– Аркадий, – ответил опешивший от неожиданно заданного вопроса мужчина.
– Спасибо! Мы назовём нашего сына Аркадием!
Молодые люди переглянулись и, взявшись за руки, побежали к Малой Подьяческой. Нужно ли говорить, что в положенный срок Ирэна родила мальчика, которого назвали, как и обещали незнакомцу, Аркадием.
– Мистика, – прошептала Ирэна Дмитриевна. – Какими же мы были глупыми. Но всё равно спасибо вам, многоуважаемые львы.
Гладить львов она не стала, но подошла к фонарям и положила руки на перила моста. Вода в канале казалась угольно-чёрной и какой-то густой. Ирэна Дмитриевна обвела глазами набережные.
– Господи, здесь что ни дом, то история, – сказала она самой себе. – Здесь бывал даже юный Саша Пушкин. Да, точно, вот в этом доме. Какой там номер? – Она пригляделась, но ничего не увидела. – Кажется, девяносто седьмой. Жил в Коломне, ходил в гости к артисткам.
Она улыбнулась, покинула мостик и пошла в сторону Сенной площади, продолжая размышлять о людях и судьбах. На противоположном берегу, на углу со Средней Подьяческой показался ещё один наполненный призраками прошлого дом. Глядя на него, Ирэна Дмитриевна подумала: «Чего только не случается на полях истории. И Анна Павлова здесь выступала, и Тамара Карсавина. Театры здесь были. Даже Белорусская киностудия. И что её сюда занесло? Окна светятся. Не труппа ли Дягилева там репетирует? Чудесный у нас город».
Она шла вдоль канала, и её беззвучно сопровождали тени былых времён. На Казначейской, где она решила немного сократить путь, пройдя через один из незакрытых проходных дворов, из-за угла вдруг появился странно одетый господинчик небольшого роста. Замшевые панталоны, мундир и допотопная шляпа отсылали куда-то сквозь века к «Петербургским повестям» Гоголя. Но не успела Ирэна Дмитриевна удивиться, как господинчик шмыгнул несуразно огромным носом и скрылся в ближайшем подъезде. Ирэна Дмитриевна заспешила покинуть место действия – мало ли кто ещё может обитать в столь литературно-исторических местах. Здесь, кстати, Достоевский придумал своего Раскольникова. А вдруг какой-нибудь его последователь – не Достоевского, а Раскольникова – притаился за водосточной трубой с топором, примет её за старуху-процентщицу и тюкнет по макушке обушком?
