Стоило нам встать в круг, как жрец снова заговорил:
— Первое испытание — это испытание чистоты.
— Я принимала ванну всего лишь три дня назад! — выпалила Ирда, переступив с ноги на ногу.
— Тогда встань с подветренной стороны, — хихикнула Фиона.
— Я имею в виду не только чистоту вашего тела, амари, — покачал головой жрец. — Ваши помыслы должны быть безупречны.
— А это непременное условие? — жалобно спросила Настурция. Ее изящная фигурка совершенно потерялась в просторном платье и плаще. Носик покраснел от холода.
— Да, амари. Только так вы сможете стать достойной спутницей альфы, — скрипучий голос жреца звучал негромко, заставляя прислушиваться. — Поэтому вы в белом, а сама Богиня подарила земле снег в эту ночь. Покажите свои тайные мысли, откройте сердца, распахните душу, ведь только так можно выяснить, достойны ли вы идти дальше.
— Можно я начну? — выпалила Юстина и, не дожидаясь ответа жреца, начала загибать пальцы: — Во-первых, мой батюшка иногда насчитывает налоги не совсем честно, но, клянусь лунным светом, к этому я не имею ни малейшего…
— О Богиня, нет! Нет, амари! — в ужасе взмахнул руками жрец. Юстина покраснела, это было видно даже в темноте. — Вы не должны ничего говорить сейчас! Просто приложите ваши ладони к алтарю, это и будет первой частью вашего испытания!
— Ну, это совсем не сложно! — хмыкнула Марджи.
Одна за другой амари прикладывали руки к камню.
«Богиня помоги мне!» — подумала я и, чуть помедлив, прикоснулась трясущимися руками к алтарю. По пальцам побежал холодок, поднялся до самых локтей, затерялся в длинных рукавах платья, перебежал на спину.
Над поляной повисло молчание.
— Мы взываем к тебе, дух Отца Всех Волков! — заговорил жрец, взметнув к небу бледные ладони. Я вздрогнула. — Явись нам, узри избранных Богиней амари!
Зашелестели кроны деревьев, испуганные птицы взлетели с ветвей, поднялся ветер, затрепыхавший подолы наших белых одеяний. Мои руки сковал странный холод, я хотела отстраниться от алтаря, но не смогла, руки словно примерзли к нему.
Посмотрев на стоявших напротив амари, увидела их побледневшие лица и поняла, что и они испытывают нечто подобное. Тело сковала странная слабость. Я хотела вскрикнуть, но поняла, что не могу произнести ни звука.
Ветер становился все сильнее, вокруг нас закружился снежный вихрь. Колкие снежинки царапали щеки. Алтарь, вспыхнув, зажегся синим светом под нашими ладонями. От мозаики отделилась призрачная волчья тень и, издав душераздирающий вой, облетела всех амари и скрылась в чаще. Лишь отзвуки волчьей песни эхом отозвались вдали. В тот же миг алтарь погас, оцепенение прошло, и я в ужасе отшатнулась от камня, растирая закоченевшие ладони.
Марджи и Делла побледнели, руки у них тряслись. Ирда, Фиона и Оливия тяжело осели прямо на снег, пытаясь отдышаться. У Юстины глаза были на мокром месте, казалось, она того и гляди заплачет, а Рисса, Бригида и Настурция жадно хватали ртами ночной воздух.
— Прекрасно, амари! — ликовал жрец. Он выглядел до крайности довольным. — Вы разбудили дух Отца Всех Волков! А теперь ступайте в чащу и поговорите с ним!
— Дух? Где он? Я боюсь привидений! — вскрикнула Ирда, сидя на припорошенной снегом траве. Нижняя челюсть у нее прыгала.
Жрец чуть нахмурился, оценивая могучее сложение девушки.
— Дух не причинит вам вреда, амари.
— Угу, погибшей на одном из отборов тоже так говорили? — не поверила Делла. Правда не поверила опять же вполголоса.
