Однако теология в поэтической или ораторской форме – не наука, и часто пример самых благочестивых душ лучше всего показывает, как важно, чтобы в конечном итоге именно наука учила нас о Боге. Чистые идеи встречаются только в ней, и теология, отказывающаяся от науки в пользу гимнов, проповедей, литаний, искажает не только познание Бога, но и все остальные – антропологию и космологию в первую очередь. Истинная же наука о Боге, напротив, приносит свет повсюду.
Это значит, говоря формально, что она [теология] является наукой. И нужно добавить – самой трудной из наук. Судя по первому вопросу всей теологии, а именно: какова природа Бога?
Действительно, как бы просты ни были эти слова, это самая тяжёлая проблема для разума. И всё же её необходимо решать, насколько это возможно, в соответствии с уровнем знаний или просвещением каждого века, не во имя поэзии или красноречия, порождающего в воображении некие пустые фантомы, а в сердце – бесплодные эмоции, но чтобы дать разуму здравые и твёрдые понятия, определяющие истинное место человека под солнцем Божьим. В самом деле, этот вопрос не только охватывает всю теологию и, будучи правильно рассмотрен, освещает все атрибуты Бога, но также проливает свет на Его деяния и отношения – вещи, без которых невозможно знать ничего во вселенной и которые можно постичь лишь настолько, насколько мы понимаем природу Бога, какую Он позволяет нам уразуметь.
Природой Бога называют то, что отличает не Его проявления, атрибуты или состояния, но само Его бытие от всего иного.
Античная метафизика много колебалась и заблуждалась на этот счёт. Современная метафизика, не претендуя на то, чтобы больше не колебаться и не ошибаться, движется твёрже. Она представляет Божественное Бытие в пяти основных формах:
1. Как чисто абсолютное существование;
2. Как универсальную и единственную субстанцию;
3. Как абсолютную мысль;
4. Как абсолютную причинность;
5. Как абсолютный субъект или высшую личность.
Из этих концепций первые четыре дают нам лишь абстрактного Бога; только пятая содержит личного и реального Бога. Поэтому она не только предпочтительнее остальных, но и единственно приемлема для существа, чья жизнь требует личного и реального Бога. Но какую бы из этих концепций ни предпочесть (а у каждой есть свои защитники), из любой, включая пятую, трудно извлечь понятия, способные раскрыть природу Бога. Ибо если логическую сущность Бога (то есть природу идеи Бога) определить легко, то самого Бога или Его природу в строгом смысле – то есть когда речь идёт о внутренней субстанции, о метафизической сущности Бога – определить крайне трудно. Эта субстанция или сущность не только неизвестна, но и непознаваема; она даже недоступна для разума. Человеческая мысль, столь обильно озаряемая божественным разумом в том, что ей необходимо знать об этом в общих чертах, погружается во тьму, как только пытается подняться выше, или запутывается в противоречиях, когда стремится определить бесконечное.
Природа Божества во все века была предметом самых возвышенных размышлений, о чём свидетельствуют самые блистательные страницы всех литератур; но нигде человеческий дух не достиг научного понимания этого вопроса. Напротив, если он и не остался на начальной точке, то, чем больше стремился постичь божественную сущность, тем больше поражался её непостижимости и тем больше радовался всё возрастающему чувству этой превосходящей всё величия. Ибо его усилия не были бесплодны: нельзя безуспешно размышлять о Том, в Кем собраны все совершенства. Человечество как бы просветлело в этих изысканиях, и конечное смогло уловить проблеск бесконечного. Однако оно не смогло и не может постичь бесконечное, и Фенелон выразил общую мысль всех мыслителей, когда, обращаясь к Богу, воскликнул с порывом, полным своего прекрасного гения:
