Девушка заметила, что ей начала нравиться местная еда. Кисло-солёные сыры, непривычные мясные блюда, жареные пончики боорсоки, особенно с мёдом. Даже кровяная колбаса теперь не казалась чем-то странным и диким. Дома Алина будет скучать по здешней кухне.
По срокам четырёхмесячная экспедиция вдоль Северо-Чуйского хребта подходила к концу. Правда, пока все остальные её участники путешествовали от одной деревни до другой, пока они наблюдали, как меняются виды за окнами вездеходов, пока общались и лучше узнавали друг друга, – ей выпало другое. Она жила одна с незнакомым народом, ограниченная пределами деревни и её окрестностей, лишённая всего знакомого и привычного.
Что нашли здесь, в горах, другие ребята из экспедиции? Новых друзей? Научные сведения? Алина не знала. Но зато она точно могла сказать, что нашла для себя она. За прошедшие месяцы ей пришлось столкнуться один на один с испытаниями, которые значительно изменили её саму. Она имела возможность посмотреть на себя глазами не просто людей из её окружения, а взглядом представителей совершенно другого народа. Можно ли назвать этот взгляд непредвзятым? Свободным от стереотипов современного мира? Скорее, да. Кому, как не жителям гор, судить о силе и смелости? Разве их уважение не говорит о чём-то? Кроме того, девушка многому научилась у этих людей. И речь не про то, как доить коров и собирать травы. Алина переняла их взгляд на вещи. Спокойный, незамутнённый суетой жизни в цивилизации, мудрый и смотрящий в корень.
С самого её приезда радушные алтайцы всячески старались сделать пребывание гостьи удобным. Тем не менее, в первые недели девушка чувствовала себя эмоционально выжатой, и ей остро требовалось побыть одной. В деревне укрыться от внимания было негде: айыл, где её приютили, был, как и другие юрты, шестиугольным бревенчатым домом с очагом посредине. Хоть пространство в нём и делилось на мужскую и женскую половины, никаких перегородок и комнат не было, а, значит, и уединяться было негде. Девушка начала совершать свои ежедневные прогулки, чтобы иметь возможность побыть наедине с собой. Как бы ни были внешне расположены местные жители, Алина постоянно чувствовала себя лишней и чужой среди них, алтайцы тоже держались обособленно.
Но в последний месяц стало казаться, что семья Айылзака стала относиться к ней уже больше как к своей. Да и сама Алина стала чувствовать себя в доме куда комфортнее, чем раньше. Хозяин встречал её с улыбкой, рассказывал об охоте, а, если попросить, мог вспомнить старые предания и легенды. Правда, на середине часто забывал, чем всё заканчивалось. Жена его стала более разговорчивой. Нет-нет, да и заведёт беседу о местной жизни, о дочках, которым пора выходить замуж, расспрашивает о жизни в городе. С девочками Алина смогла подружиться куда раньше, чем найти контакт со старшими. Скромные и добрые – с ними было интересно ходить в горы за травами. Один раз Алина чуть не сорвалась в расщелину. Если бы не оказалась рядом старшая из сестёр, неизвестно, осталась бы гостья жива. Да и с другими жителями деревни уже не было такой отчуждённости, как в начале, стало куда проще заводить разговор.
За три месяца бок о бок с алтайцами Алина собрала множество сведений, выполняя задание профессора Ойношева. Она записала несколько часов аудиоматериалов, а толстая истёртая тетрадка была полна местными легендами, описаниями обычаев и обрядов. Экспедиция сможет ею гордиться. Только почему-то Алину не сильно радовала мысль о скором отъезде. Да, она с нетерпением ждала, когда её наконец заберут, но теперь часть её души и сердца навсегда поселилась в этом краю, и потому прощаться будет больно.
