Гоню как ненормальный, подстёгнутый каким-то необъяснимым адреналином. Долго выношу мозг консультанту строительного магазина, докупаю средство для смазывания петель и преисполненный энтузиазмом звоню в дверь соседней квартиры.
Мари дома. Я слышу быстрые шаги, но открывать мне, разумеется, никто не спешит. На мой настойчивый стук раздаётся глухое и резкое:
– Меня нет!
– А когда будешь?
– Приходи тридцать второго числа.
Взрослый диалог, что сказать. Мы будто застряли в том времени, где оставили так много простодушного, первого, искреннего – никаких условностей и кем-то выдуманных правил. С Мари всё так остро, что так и тянет устроить небольшую диверсию.
Ухмыльнувшись, прислоняюсь спиной к стене, вбиваю в поисковике: «как вскрыть замок». На редкость занимательное чтиво, надо сказать. Устройство запорных механизмов увлекает меня настолько, что едва не роняю телефон, услышав сбоку деликатное покашливание.
– Огонька не найдётся?
Убираю девайс в карман, по спецодежде поняв, что Ахметова слово таки сдержала, вызвала, зараза, специалиста. Очень вовремя.
– Бросил.
Потеряв ко мне интерес, мужик в точности повторяет мои недавние действия: трезвонит, стучит. И, наконец, раздаётся заветный щелчок.
– Спасибо, свободен. – припечатываю к его груди ладонь с четырёхзначной купюрой, благо расценки ещё в обед попались на глаза, тут хватит с лихвой. – Сантехника вызывали? – обращаюсь уже к Мари, невозмутимо протискиваясь в квартиру. – Извини, что без цветов. Были только розы, а у меня лоб ещё не зажил.
– Ничего, у меня на подоконнике есть кактус, – явно зверея от моей наглости, сообщает она, но я не намерен отступать. Оставить соседку до утра без воды, это же ни в какие ворота! Надо помочь хрупкой девушке, я же не бесчувственное бревно.
Под прицелом её бдительного взгляда прохожу на кухню и присаживаюсь на корточки, чтобы заглянуть под раковину.
– Отключи пока воду, – распоряжаюсь жутко уверенным тоном, на деле пытаясь примерить полученные за день знания к конкретной ситуации. Будет неловко, если вдруг всплывут какие-то неучтённые нюансы, я же вроде как не безрукий. – И да, мне нужна будет тряпка, подложить под соединения, на случай протечки остатков воды, – добавляю с умным видом.
Рубашку, само собой, снова приходится снять. Созерцание обнажённого торса способствует сближению, так ведь? В общем, пусть любуется, я только за.
Но Мари напряжённо смотрит чуть левее – гипнотизирует стрелки часов. То ли спешит от меня избавиться, то ли кого-то ждёт, и это задевает внутри меня что-то невнятно-болезненное, отзываясь протестом.
– Принимай работу, – объявляю полчаса спустя. Весь взмокший, но, слава интернету, с честью победивший войну с проржавевшими креплениями.
– Спасибо, Максим, дальше я сама. Дверь за собой захлопни.
Максим! Спасибо хоть отчество не добавила для большего идиотизма.
– Непременно захлопну, когда уходить надумаю. У тебя двери скрипят, я как помощник исполнительный не могу уйти, не смазав петли.
Забирая протянутую рубашку, случайно мажу пальцами по её руке, на что Мари реагирует моментально. Выдёргивает ладонь с таким видом, будто не человека, а гадюку тронула.
– Чем ты их собрался мазать – языком? Послушай, Мартышев, тебе надо повторять дважды? Помог уже, спасибо и прощай, говорю. Или тебе заплатить? Сколько?
О, эти стальные нотки, которыми Мари так любит меня колоть. Будь в её жизни мужчина, это бы подействовало безотказно. История с братом научила меня уважать чужой выбор. Но в квартире Ахметовой мужского рода только интерьер. Об этом кричит всё, начиная ванильной расцветкой стен и заканчивая нагромождением декоративных штучек. Даже на единственном свободном стуле красуется плюшевый медведь. Для полноты картины не хватает только пары кошек.
