Ничего не помогало. И сейчас она, нетерпеливо поглядывая на часы и машинально проделывая все утренние дела, мечтала о том, как Давид в ответ на ее вопрос (только не наезжать на него сразу, ни в коем случае!) расхохочется своим роскошным гортанным басом и скажет: конечно, это мы с Лешкой все придумали, а тебе понравилось? И все сразу станет нормально.
Хотя кой черт нормально?! На какую ее реакцию они могли рассчитывать? Что она расхохочется и восхитится их фантазией? Любой нормальный человек с ума сойдет, обнаружив, что в его дом кто-то входил. Ей-богу, лучше бы ее просто обокрали! Тогда было бы обидно, но хоть не так страшно, потому что понятно.
…Давид ответил только на ее четвертый звонок.
– Привет, подруга! Что, тебе так приспичило услышать мой крайне сексуальный голос? Мы только приземлились, я включаю телефон – а там сразу три тебя.
Никакой аутотренинг не помог – Кира закричала сразу, насколько ей позволило немедленно сжавшееся спазмом горло:
– Это ты, паршивец?!
После довольно долгой паузы Давид сухо заметил:
– Поскольку это все-таки мой телефон, то это действительно я. Чего ты орешь-то?
Кира даже задохнулась:
– Чего я ору?! А ты как думаешь?
До Кириного слуха донеслось приглашение пассажирам бизнес-класса пройти к выходу. Вот черт, так она и думала: теперь Давид уже ничего говорить не будет, а до дома он сто раз успеет подготовиться…
Но Давид неожиданно произнес еще несколько слов:
– Знаешь ли, я хоть и сильно обрусевший, но все-таки грузин. Женщина на меня орать не будет, – и отключился.
Черт, черт, черт! Сама, дура, все испортила: распсиховалась, даже в голос не вслушалась…
Ну и ладно. Похоже, это все равно не он. Это было бы уж совсем слишком: если человек знает, что не без греха, не будет же он вот так нагло наезжать в ответ! Вроде отсутствием чувства юмора Давид никогда не страдал. Если бы это было его рук дело, он бы, небось, не выдержал бы и хоть хихикнул, что ли.
Или все-таки наехал бы? Может, он и не собирался признаваться. Может, у него еще целая программа запланирована?
Но почему? И зачем?! Ну не из зависти же, в самом-то деле… Ему-то что завидовать? Он ведь и так в некотором смысле исключение – можно подумать, у нас много концертирующих виолончелистов. Опомнись, девушка! Какая зависть?
Тогда почему?..
Кира подтянула к себе большое зеркало на затейливой кованой подставке и задумчиво уставилась в него.
Да уж, вид еще тот. Гримеры сегодня наплачутся. Анечка уже и так неделю твердит, что нужно больше отдыхать. Это у них такой деликатный профессиональный эвфемизм для обозначения того, что актер ужасно выглядит.
А почему, собственно говоря? Что такого произошло? Да, кто-то придумал некую непонятную многоходовую гадость. Давид или не Давид – не так уж и важно. Но гадость эта совершенно очевидно связана не с актерством, а с музыкальными занятиями. Так что теперь – перестать играть?! Не слишком ли жирно будет?
Кира подмигнула своему отражению и снова взялась за телефон.
Через пару минут выяснилось, что и судьба, похоже, включилась в заговор против нее: ее бывший муж Олег, несколько лет назад неожиданно оказавшийся неплохим режиссером, тоже сейчас не в России, а на каком-то не слишком престижном азиатском кинофестивале. Возвращается он дней через десять, потому что намеревается еще по пути домой заехать по своим режиссерским делам в Рим.
В сто восемьдесят четвертый раз Кира похвалила себя за то, что в свое время рассталась с мужем по-доброму. Тогда еще никаких режиссерских планов у него даже в перспективе не было, так что дружественность расставания не была продиктована понятным желанием актрисы сохранить хорошие отношения с потенциальным работодателем. Просто им обоим повезло: после недолгой совместной жизни выяснилось, что им не столько плохо вместе, сколько хорошо порознь – вот и не образовалось поводов для обид и претензий.
