Ее язык был колким, а подчас и довольно язвительным. Она никогда не лезла за словом в карман и всегда говорила то, что думает. Любому дураку могла в глаза сказать, что он дурак. По счастью, на близкий круг это не распространялось. Синту Фьямма искренне любила и считала подругой. А по отношению к нему… Брат и сестра всё еще притирались друг к другу, поэтому старались общаться осторожно, с некоторой оглядкой.
Вот и теперь Фьямма заметила, что герцог переложил ее головной убор с письменного стола на геридон, и хотела извиниться за невоспитанность, однако сделать это помешал маленький вредный бесенок, сидевший внутри. Она молча подошла к низкому столику у кресел и взяла шляпу в руки.
– Я пойду, пожалуй. Не буду тебе мешать.
– Ты не мешаешь, – ответил брат спокойно. Помолчав немного, спросил:
– Ты приехала одна или с доньей Каталиной?
– Одна. Я получила твое послание после завтрака. Дуэнья в это время, по обыкновению, отдыхает. Я не стала ее тревожить.
– Но у нас с тобой, если помнишь, уже был разговор на сей счет. Я просил тебя не разъезжать одной по дорогам королевства.
– Так я же была не одна, а с коккьере! – воскликнула Фьямма. – К тому же вряд ли бы присутствие пожилой женщины в карете помешало бы разбойникам, случись таковые, исполнить задуманное злодейство.
– Оттого я и просил тебя, чтобы в любые поездки брала с собой выездных лакеев. Они вооружены и в случае чего смогут выступить твоими охранниками. Но ты из-за детского упрямства по-прежнему игнорируешь мои просьбы.
– Это не из-за упрямства, просто всё время забываю про лакеев. А что касается сегодняшней поездки, я очень торопилась приехать сюда, вот и не взяла с собою никого. И вообще, ты же видишь, ничего страшного со мной не случилось.
– Когда случится, поздно будет, – заметил герцог неодобрительно. Помолчав немного, спросил:
– Как тебе отдыхается в Поццуоли? Дети Ланцы не слишком досаждают?
Фьямметта Джада была рада смене темы, так что ответила весьма воодушевленно:
– Нет, что ты, напротив, без них там было бы скучно. Вчера днем, например, я вместе с ними ловила лягушат и стрекоз, а вечером учила обоих мальчишек играть на гитаре.
Запнувшись на минуту, Фьямметта добавила:
– Кстати, о вилле. Хотела спросить тебя, кому пришла в голову столь потрясающая идея строить ее именно в Поццуоли, да к тому же назвать ее «Эдемом»?
Джанкарло Мария, выражая непонимание, изогнул бровь, а Фьямметта Джада продолжила:
– Сейчас еще ничего, ветер с моря дует, а вот когда тянет серой с Сольфатары[90], там же дышать невозможно! В такие дни вонь стоит адская. Так может пахнуть лишь преисподняя, а вовсе не райский сад. Если бы не семейство Ланца, которое по своей воле захотело поехать туда, я бы подумала, что ты хочешь извести неугодную сестрицу.
Заметив неодобрительный взгляд брата, Фьямметта Джада решила извиниться:
– Прости. Не слишком удачная шутка, согласна. Не обращай внимания. Я понимаю, что ты хотел как лучше, и благодарна. Правда. В Поццуоли действительно красиво, и в такие дни, как вчерашний, когда ветер дует с моря, там великолепно. Гораздо лучше, чем в пыльном и грязном Неаполе. Но мне действительно интересно, неужели это отец захотел построить виллу в таком странном месте?
– Нет, он к этому не имел никакого отношения. Эта вилла принадлежала семейству моей матери. Мне она досталась после ее смерти. К сожалению, герцогиня умерла, когда мне было всего десять лет. Как понимаешь, в таком возрасте вопросы, подобные твоему, ребенка волнуют мало. Так что вряд ли смогу удовлетворить твое любопытство. Мотивы, которыми руководствовались предки с материнской стороны, строя виллу именно в Поццуоли, мне неизвестны.
