Фьямметта. Пламя любви. Часть 1 - страница 50

От блуждающих мыслей Фьямметту Джаду отвлек вопрос маркиза, который она никак не ожидала услышать от легкомысленного, как ей показалось, брата Хасинты:

– Ваше преосвященство, а как вы относитесь к реформам Бернардо Тануччи[208]?

«Его и впрямь интересует это?» – с удивлением подумалось ей. Из рассказов подруги о старшем брате она создала в голове образ завзятого вертопраха, развлекающегося женщинами. Между тем маркиз с непоказным интересом стал слушать ответ епископа Лигуори:

– Будучи истинно верующим человеком, я не могу быть сторонником этих реформ, а как гражданин своей страны должен принимать нововведения как заботу о благосостоянии нашего королевства. Маркиз Тануччи всеми силами стремится отмежеваться от института Церкви. Оставаясь заклятым врагом Его Святейшества, он шаг за шагом ограничивает папу римского в правах и привилегиях на территории королевства. Крестовый поход маркиза против Ватикана повлек за собой целый ряд декретов, последствия которых вряд ли пойдут на пользу стране.

– Что вы имеете в виду?

– Не знаю, насколько глубоки ваши познания о жизни Неаполитанского королевства, но наверняка слышали, что епископам запретили занимать гражданские должности. У нас за истекшие два-три года существенным образом сократилось число монастырей, а пару лет назад из страны были изгнаны иезуиты. Да и бракосочетание всё чаще становится гражданско-правовым актом.

– Насчет последнего я с маркизом Тануччи солидарен, – откликнулся на рассказ священника маркиз де Велада. – При всём моем уважении к институту Церкви подготовка к обряду венчания стала слишком замороченной. Если когда-нибудь решусь вновь связать себя узами брака, не хотел бы снова проходить пре-кану[209] и прочие сопутствующие этому событию нудные процедуры.

– А вы, маркиза? – Луис Игнасио неожиданно обратился к Фьямметте, отчего она вздрогнула и покраснела. – Какое у вас мнение на сей счет? Вы хотели бы венчаться или просто засвидетельствовать брак в муниципио?[210]

Задав вопрос, маркиз отчего-то слишком пристально посмотрел на девушку. Под прицелом внимательных глаз Фьямметта Джада покраснела еще сильнее. По какой-то неведомой причине ей показалось, что этот мужчина раскрыл ее секрет, что он знает, с какой целью она едет в Рим и чего хочет добиться там.

Заметив смущение девушки, епископ Лигуори пришел на выручку:

– Я видел, что маркиза заносила в палаццо гитару. До меня долетали слухи, что дочь герцога Маддалони обладает дивным голосом. Было бы чудесно, если бы этот приятный вечер завершился красивой песней. Синьорина Фьямметта, дитя мое, побалуйте меня, старика.

Юная маркиза Гверрацци отказываться не стала, тем более что петь для нее было гораздо привычнее, чем говорить с посторонними людьми на столь щекотливые темы. Когда слуга принес гитару, Фьямметта Джада спела короткую ариетту композитора Антонио Кальдара[211]:

Голос певицы звучал невероятно чисто. Он искрился, рассыпался звенящим колокольчиком, расцвечивался виртуозными руладами. Во время исполнения Фьямма всей кожей ощущала взгляд маркиза. Этот взгляд казался обжигающе-горячим. Она чувствовала его каждой клеточкой, каждой мурашкой, каждым волоском на теле.