Маркиза Гверрацци загорелась этой идеей. Маркиз де Велада не посмел ей в этом отказать.
К большому сожалению Фьямметты, они успели лишь к окончанию мессы, однако дивным звучанием капуанского органа насладиться всё же удалось. На выходе из церкви остиарий с гордостью сообщил им, что великолепный инструмент – дело рук знаменитого мастера Донато дель Пьяно[217].
Покинув здание храма, Луис Игнасио и Фьямметта Джада оказались на площади, заполненной прихожанами, расходящимися по делам после поздней литургии. Среди многочисленных горожан сновали прыткие лоточники, пытающиеся всучить ходовой товар за мизерную плату. У торговца сладостями Луис Игнасио купил для спутницы кулек с цукатами и засахаренными орешками.
Заприметив щедрых плательщиков, стайка оборвышей-шуша[218] стала наперебой предлагать почистить обувь, поймать корриколо[219], донести до дома еще не приобретенные, но вполне возможные покупки. Мальчишки в надежде заработать законный медяк выражали готовность оказать знатным господам любую услугу.
Чтобы отбиться от назойливого внимания сорванцов, Луис Игнасио предложил Фьямме пройти к городской стене, видневшейся в проулке. Погода была чудесная, солнце пока не набрало полную силу, поэтому Фьямметта Джада с радостью согласилась и ничуть об этом не пожалела, так как с городской стены открывался чудесный вид на реку Вольтурно, огибающую город змеиной петлей.
Фьямма, на руках которой в этот момент не было перчаток, лакомилась угощением и любовалась открывшимся пейзажем. Ее лицо выражало полное довольство происходящим.
Неожиданно идиллия момента была нарушена замечанием маркиза:
– Мне очень нравится, с каким аппетитом вы поглощаете эти сладости, но всё же вынужден спросить: орехи в таком количестве не повредят вашему голосу? Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня возникли какие-либо проблемы с ним. Вчера вечером мы с епископом Лигуори имели удовольствие слушать вас. Вы рано покинули нас, я не имел возможности выразить вам восхищение. Надо сказать, что пели вы превосходно. Ваш голос – сокровище, которое нужно беречь.
Фьямметта Джада улыбнулась, как разомлевшая на солнце рыжая кошечка.
– Приятно услышать от вас столь высокую оценку моих вокальных данных. Хасинта Милагрос говорила как-то, что вы неплохо разбираетесь в оперном искусстве. Зная это, вдвойне лестно выслушать неожиданную похвалу.
А что касается орехов, насколько знаю, они полезны для певцов, потому что помогают укреплять голосовые связки. Повредить может ореховая шелуха, которая оседает на них. Именно она вызывает першение в горле, раздражение и даже воспаление связок. По крайней мере, так объясняли мои учителя.
В этих орешках, как видите, шелуха облита сахарной глазурью – она совершенно не опасна. Если не верите, попробуйте сами. Хотите, дам парочку?
Не дождавшись ответа спутника, Фьямметта Джада взяла двумя пальчиками самый крупный орех и поднесла к мужским губам. Луис Игнасио перехватил запястье и, удерживая его в захвате, аккуратно зубами подцепил угощение, после чего чувственно облизнул девушке пальцы. Всё это он проделал, не отрывая взгляда от ее лица.
Де Велада не мог не заметить, что прекрасные глаза юной маркизы в этот момент стали размером с кофейные блюдца, а щеки и уши залились таким ярким румянцем, что с легкостью могли посрамить алеющие в пойме реки маки. Луис Игнасио разжал пальцы и выпустил плененную руку. Разжевывая орех, замычал от удовольствия:
