Петь под неотрывным, изучающим взглядом было непросто, поэтому, закончив ариетту, девушка поблагодарила слушателей и поспешила удалиться. Но и в спальне еще долго ощущала на себе следы, оставленные этими дьявольски-завораживающими жгуче-темными глазами. Еще долго прислушивалась к биению всполошенного сердца.
Уже в постели Фьямма подумала, правильно ли поступила, отправившись в поездку с таким неоднозначным мужчиной. Но, поразмыслив немного, решила, что не будет зацикливаться на этом вопросе. Маркиз – брат Хасинты и приятель Джанкарло Марии. Вряд ли он захочет ссориться с ними и потому вряд ли обидит ее. А остальное не должно волновать ее в принципе. Главное теперь – вернуть помолвку с любимым человеком. Всё прочее – мелочи жизни.
Вспомнив разговор маркиза с епископом Лигуори, Фьямма сделала зарубку в памяти узнать подробнее о возможности скрепить брак иным способом, нежели обручением и венчанием. Она готова пойти и на такой шаг, если на то согласится Анджело Камилло. Это могло бы стать выходом в их случае. Интересно, допускается ли такая форма брака в Папской области?
Фьямма привыкла не только мечтать, она примеряла грезы к реальной жизни. И то, что видела в фантазиях, ей очень даже нравилось. Она представляла себя женой Анджело Камилло, представляла, как будут вместе жить в Кастелло Бланкефорте, унаследованном от отца, и не могла с уверенностью сказать, какая роль ей нравится больше: жены или хозяйки замка.
Повертевшись еще какое-то время без сна, Фьямма расслабилась и представила, что вошла в реку и легла на воду. Сначала она ничего не ощущала, а потом вдруг течение увлекло ее вместе с собой, сделав тело легким, невесомым. Такой, почти бестелесной, она пересекла границы реальности и утонула в мире грез и сновидений.
Маркиз де Велада в это время лежал в спальне без сна. Да и могло ли быть иначе? Эти пара дней принесли много сюрпризов: рождение племянника, внезапная поездка в Рим. Но главное – чудесная материализация фантома, который преследовал его целый год. И нужно признаться, это воплощение призрака в девушку пришлось ему по душе.
Мог ли он предположить, что огненно-рыжая красавица, закутанная в траурные одежды, которую видел на поминальной мессе, – родная дочь герцога Маддалони? Почему он не задумывался о значении имени маркизы Гверрацци?
Герцог неспроста назвал любимую дочь Фьямметтой. Это имя на итальянском означает «маленькое пламя», «огонек». Почему же у него никогда не возникало мысли, что та рыжеволосая незнакомка из церкви и есть Фьямметта Джада, подруга Синты, о которой так часто писала сестра? Ведь он помнил, что именно таким именем называл медноголовую возлюбленную Джованни Боккаччо[213]. Поэт упоминал ее в «Декамероне» и назвал в ее честь одно из произведений[214]. Более того, Луис Игнасио прекрасно знал, что такое же имя носила знаменитая рыжеволосая куртизанка Фьямметта Микаэлис[215]. Так почему ни разу не соотнес это имя и свое видение?
Как бы то ни было, де Велада был рад, что всё вышло именно так. Это тот случай, когда оригинал намного ярче грезы.
Утро следующего дня началось с известия о том, что одну из лошадей срочно требуется заново подковать. Епископ Лигуори, прощаясь после завтрака с гостями, посоветовал им заглянуть на мессу в Кьеза-ди-Сант-Амброджо[216], расположенную, по его словам, совсем неподалеку.
– Поверьте старику, вы ни капли не пожалеете. На мессе будет звучать орган.
