– Маркиза де Велада, вы еще не до конца осознали свой новый статус? – спросил Луис Игнасио с нескрываемой угрозой в голосе.
– Вы не дали мне достаточно времени для этого, – ответила Фьямма гораздо более осторожно.
– Ну что ж, помогу вам осознать это иначе. Раздевайтесь!
– Что?!
– Вы вдруг стали плохо слышать? Я приказал вам раздеться. Справитесь сами или помочь?
– Что вы собираетесь делать? – спросила Фьямма настороженно.
– А вы как думаете?
– Хотите выпороть меня или прямо сейчас вступить в супружеские права? – предположила она несмело.
– О первом я как-то не подумал, хотя это было бы кстати. Может, когда-нибудь, если продолжите всё так же дурить, мне и придется сделать это, но не теперь. Сейчас я и впрямь намерен покончить с вашей девственностью. Я намерен внушать вам новый статус до тех пор, пока в вашей голове и в сердце, в особенности в сердце, не останется ни одного мужского имени, кроме моего, и пока вы скулить им от изнеможения не начнете.
Фьямметта испуганно оглянулась на окна.
– Но еще светло. До ночи много времени. Ведь брачная ночь не зря называется «ночью»!
Де Велада усмехнулся.
– У вас, mi Caramelito, несколько неверные представления о брачной ночи. Законным супругам не требуется ждать наступления собственно ночи. Да и наличие спальни тоже не обязательно. Теоретические знания, навязанные вам дуэньей, страшно далеки от практики, к которой мы сейчас приступим. Впрочем, вас должно успокаивать, что из должных атрибутов брачной ночи есть хотя бы спальня. Причем довольно неплохая, заметьте. Так что не тяните, раздевайтесь. Пора покончить с вашей непорочностью. Она вам явно поджимает.
– Но, ваша светлость, – промолвила Фьямма, внутренне ругая себя на чем свет стоит за то, насколько жалко и беспомощно звучит голос, – у меня нет спального белья и… вообще… Моя непорочность желала бы встретиться с супружеским долгом при несколько иных обстоятельствах. Знаете, я всё это как-то по-другому себе представляла…
– Оно и должно было быть по-другому, и красивое белье тоже планировалось, но вы сами напросились, чтобы всё произошло иначе. Вам следовало бы понимать, к чему приведут якобы прощальные поцелуи с чертовым «ангелочком». Всем известно: возмездие – вещь неотвратимая. Так что можете считать свою брачную ночь наказательной ночью. Впрочем, хватить болтать и терять время по пустякам. Раздевайтесь, я хочу хорошенько рассмотреть вас. Стало до жути любопытно, что, помимо острого язычка и кантайо[115] строптивости, мне досталось.
Луис Игнасио подошел к кровати и стянул покрывало на пол. Усевшись на край, положил ногу на ногу и сцепил пальцы под коленом, явно приготовившись наслаждаться зрелищем. Фьямма стояла посреди спальни, не шевелясь.
– Ну, что же вы, маркиза? Почему медлите? Куда подевалась хваленая смелость? Или хотите, чтобы я вам помог? В общем-то, я не против, но вы должны знать: я не умею снимать с женщин платья медленно и аккуратно. Как правило, их просто рву. Поэтому, если не хотите потом ходить нагишом, советую поторопиться.
– А мои вещи? Их что, еще не доставили? – спросила Фьямма, уже понимая, что Луис Игнасио ответит.
– Не-а, – ответил маркиз весьма довольно. – Ну так что? Мне следует помочь?
Луис Игнасио сделал вид, что встает с кровати.
– Нет! – Фьямма выставила ладонь в защитном жесте. – Не надо помогать. Я управлюсь сама.
Луис Игнасио усмехнулся и вновь уселся на кровать. Маркиза осмотрелась по сторонам.
