Германская модель военных реформ - страница 10

. Притом Петр I сумел задействовать две группировки войск (постепенно обновляемые в рамках реформы) для занятия побережья Финского залива и оказания содействия Речи Посполитой – с тем, чтобы она как можно дольше притягивала к себе максимум внимания Карла XII. Все преобразования удалось в основном завершить к кампании 1708 г.[45], т. е. моменту появления уже реальной угрозы территории России, что в итоге резко изменило соотношение сил в её пользу. Иллюстративно также, что завершение наиболее масштабных организационно-штатных преобразований в РККА (в частности, формирование однотипных танковых армий, создание подразделений с автоматическим оружием во всех стрелковых частях, усиление артиллерии[46]) пришлось на апрель – июнь 1943 г. Это было относительно спокойное время на советско-германском фронте, предшествовавшее грандиозной битве на Курской дуге, к началу которой Красная Армия приобрела уже окончательно преобразованный облик.

В данном отношении проведение военных реформ, начиная с возникновения биполярного миропорядка, существенно облегчилось, так как угроза начала широкомасштабного военного конфликта реально снизилась. Фактор ракетно-ядерного сдерживания, а также обусловленные им вырабатываемые неофициальные правила стратегического поведения и взаимной этики – прежде всего, на уровне сверхдержав с последующим принятием их широким кругом государств «первого» и «второго» миров – содействовали достижению стратегической стабильности. Безусловно, после крушения биполярной схемы миропорядок стал иным: так, возросла степень хаотизации международных процессов и взаимоотношений между акторами. Однако вероятность крупномасштабного военного конфликта продолжает оставаться всё же достаточно низкой и скорее гипотетической. Речь здесь ни в коем разе не идёт о том, что ВС в принципе не должны рассматривать такой сценарий, но совершенно о другом: внешнеполитическая обстановка для проведения реформы «военной машины» всё же остается достаточно благоприятной. Локальные вооружённые конфликты, при всей их опасности (прежде всего, проецировании угроз нестабильности их зон осуществления организованного насилия, особенно с участием террористических группировок), всё же не могут пока создать столь опасное состояние для безопасности и обороны стабильного государства, которое стало бы запретительным препятствием на пути любых коренных перестроек ВС страны.

Однако данный благоприятствующий фон отнюдь не снижает остроту принципиальных вопросов, неизбежно возникающих в ходе реформы:

– способность чётко сформулировать требования к перспективному облику вооружённых сил, в том числе с точки зрения их выполнимости в вопросе обеспечения с учётом состояния ресурсной базы внешней политики страны, на долгосрочную перспективу;

– недопущение того, чтобы реформа превратилась в перманентный процесс;

– соответствие планов преобразований реализации долгосрочных приоритетов внешней политики в целом, а также идеологическим (ценностно-информационным) установкам;

– для реализации изложенных выше пунктов – наличие группы профессиональных политиков и администраторов-технократов (способных работать вместе), чётко представляющих модель вооружённых сил будущего (разумеется, с использованием экспертных наработок) и обладающих волей, способностью провести необходимые решения на всех уровнях, особенно через парламент.