Гиппогриф Его Величества - страница 11

Охранники тяжело вздохнули в унисон, и Калеб недовольно посмотрел на них. Однако разговор развиться не успел, так как к ним побежал слуга.

– Ваше Величество, госпожа Амелия желает поговорить с вами, – обратился он.

– Матушка? – нахмурился Калеб. – Что-то случилось?

– Не могу знать, господин. Она ожидает вас в беседке у малого фонтана.

Калеб кивнул.

– Хорошо, скоро буду.

Он не отправился к матери сразу, и неспешная прогулка по саду продолжалась ещё некоторое время. Бланш вспоминал, какой была Амелия, но в разуме всплывали только холодные глаза и фарфоровая кожа. Некоторое время спустя они вышли к беседке, где в тени на роскошной софе восседала женщина. Вокруг нее расположились фрейлины с книгами в руках, рукоделием и арфами. Играла легкая музыка, недалеко журчал маленький фонтан.

Калеб спешился и взял Бланша под уздцы, походя ближе.

– Матушка, – сказал он, кивнув. Фрейлины почтительно склонились.

– Сын мой, – поприветствовала Амелия, и её взгляд пронзил, точно смазанная ядом игла. – Присядь, я хочу с тобой поговорить.

Бланш переступил с ноги на ногу, забеспокоившись. Что-то внутри закричало об опасности, и он захотел увести Калеба прочь. Однако тот не сдвинулся с места, даже когда поводья натянулись. Калеб положил руку ему на шею, успокаивая, и пронзил мать таким же ледяным взглядом.

– Я постою, – сказал он, и в воздухе замелькали искры. – О чем вы хотели поговорить?

– О Рипсалисе, разумеется.

Бланш четко понял, что разговор будет совершенно неприятным, и от этого вздыбились перья на загривке.

– О Рипсалисе, разумеется.

Бланш недоуменно уставился на Калеба, вспомнив недавний разговор. Этот город называли тигилловой жилой – богатым источником магических кристаллов, необходимых империи. Судя по всему, его пока не захватили. Более того, случилось что-то ужасное, раз Калеб так напрягся, услышав о нем, а взгляд матери заледенел. Даже веселые охранники присмирели и молча застыли за спиной, не позволяя себе лишнего движения. Один из них непроизвольно сжал рукой меч. Фрейлины нарочито спокойно продолжили свои дела: чтение, рукоделие, игру на арфах.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что намечался самый обычный разговор о погоде и делах, однако это было совершенно не так. В беседке летали искры, готовые перерасти во всепоглощающее пламя ссоры.

– Я слушаю вас, матушка.

Калеб свысока взглянул на неё. Амелия легким движением раскрыла ажурный веер и легко покачала им.

– Нет нужды напоминать, насколько важен для нас этот город, – начала она. – Твой покойный отец осознавал его ценность и потратил много сил, чтобы организовать осаду и сломить защитный барьер.

Амелия сделала паузу, однако не дождалась ответа. Тишину нарушали лишь мелодичные звуки арфы и шелест страниц.

– Полагаю, ты понимаешь, что неудача при Рипсалисе не только лишила нас источника ресурсов, но и оставила пятно на репутации империи. Весть о поражении уже разлетелась по континенту, как и новость о смерти твоего отца. Взгляды всех соседних королевств сейчас устремлены на империю, – она прищурилась, словно кошка во время охоты. – И на тебя.

– Это очевидно, – сказал Калеб и сжал поводья крепче. Бланшу стало неуютно. – К чему вы клоните?

– Ты – умный мальчик, сын мой, – обронила Амелия. – Подумай.

Бланш покосился на Калеба, когда напряжение вспыхнуло. О чем бы ни говорила Амелия, тот прекрасно её понимал, и ему это не нравилось. Налетевший порыв ветра, всколыхнувший кружевные занавески, показался холодным. Солнце зашло за облака, и на несколько минут тень упала на беседку. Всё показалось мрачным и устрашающим, и даже музыка перестала доставлять удовольствие. Запах цветов померк. В душе поднялось волнение, которому не было выхода. Животная часть Бланша распереживалась за Калеба, почувствовав угрозу. Человеческая разозлилась, когда вместо поддержки, которую можно было ожидать от матери, прозвучали смутные упреки и давление. В итоге, Бланш затряс головой и низко заклекотал, чем привлек внимание.