В разгадках запахов и сонных толкований.
Но знак рогулины, чего он предвещал?
Ни Нострадамус не помог бы и ни библия.
У тигра мозг от версий всяческих трещал,
Они всё сыпались из рога изобилия.
«Стоп, успокойся, ну какой же я балбес», —
Продолжил тигр про вещий знак соображать.
И всплыл из сказки чёрт с рогами, он же бес.
Ну, как тут пушкинских стихов не уважать!
Он шёл, цитируя на память пару строк;
Напрягся так, что лоб окрасился морщиной.
И в этом виделся существенный порок —
Дела иметь теперь придётся с чертовщиной.
Вживую тигр таких контактов не имел,
Но представлял, что может быть на самом деле.
Взбеситься мог и он тогда, когда хмелел,
Таким не сдержишь свои нервы на пределе.
По счастью версия от Моцарта пришла —
Под лендлер-вальс взлетали крылышки стрекозьи.
Над всем сафари слов мелодия плыла,
Как у бабуси в доме серенький жил козлик.
Критерий истины – практический момент,
Но с кем делиться, чтобы выбрать вариант?
Ведь надлежало провести эксперимент —
Необходим партнёр, его недюжинный талант.
Плох без полемики мыслительный процесс —
Нет ни ценителя идей, ни оппонента.
И даже не с кем снять мужского вида стресс,
Подраться не с кем для защиты аргумента.
Ох, как сложна же эта сущность бытия
Со всеми крайностями острых ощущений.
Кому-то требуется мальчик для битья,
А кто питается козлами отпущений.
Тигр отощал от дум, мозг голоден и пуст,
Придётся ждать расположения планет.
Они подскажут к миру истин Млечный Путь —
В своём отечестве пророков, видно, нет.
Прервав суждение, на небо кинув взор,
Он драл когтями по фонарному столбу.
Почти без сил, как пригвождённый за позор
Из-за нарушенного строгого табу.
Запрет на то, что изменить уже нельзя?
Экспериментом не проверив на повторе?
Но разве миропонимания стезя
Не повернёт несправедливый ход историй?
Виновен кто был – Моцарт, Пушкин ли, Сальери?
Как доказать, что в этом нету их вины?
Ведь не простят за беспринципность тигру звери;
На всё готов он, лишь бы не было войны.
Тигр о войне знал, и не просто понаслышке,
Он не зализывал своих глубоких ран
И, не давая ни секундной передышки,
Шёл в лобовую на врага, как на таран.
Он изучал искусство многих полководцев,
Сам добивался выдающихся побед.
Противник слаб был перед ним, труслив, как овцы;
Чем напряжённей бой, тем жертвенней обет.
По родословной тигр из племени Амура
И сам такое имя гордое носил.
Про Тамерлана-тигра, воина Тимура
Слыхал от деда, тот его превозносил.
Он любознателен, находчив был и храбр,
В боях богами высочайшими храним
И смог, пожалуй, разгадать бы канделябр.
Как хорошо бы повстречаться нынче с ним.
Тигр отдыхал в тени задумчиво под вишней
И вспоминал тепло весь свой тигровый род.
«Храни их ангел золотой, прости Всевышний», —
Молясь, услышал шум какой-то у ворот.
Не собираясь тратить время без причины,
Он удосужился одним глазком взглянуть:
Два крепких особя, по Дарвину – мужчины,
Пытались третьего в ворота затянуть.
«Сюжет простой, – подумал тигр, – ежу понятно;
Скорей всего, сообразили на троих».
Один стоял на четырёх, кричал невнятно,
Склонённой низко головой таранил их.
«Тьфу, срамота! Зверям и гражданам мешают
Досуг в культурной обстановке проводить.
Собрать бы фауну животных, пусть решают,
Кому в сафари, как не мне, руководить».
Тигр предложил бы им программу, как политик,
Про своё вето мог подробно разъяснить.
Провёл бы несанкционированный митинг,
Чтобы запрет на все запреты отменить.
Пока про гласность думал он и перестройку,
