Все, конечно, намного сложнее и многослойнее. Помимо всего этого, любовь всегда держится на эмоциях. Мы считаем их мимолетными и часто не придаем им особого значения, но именно они составляют наше естество. Когда человек что-то делает, то конечной целью всегда остаются эмоции. Короткие, длинные, яркие или не очень, но все еще эмоции. Человеку вообще не свойственно смотреть на мир вне себя, а значит и вне своих эмоций. Именно в любви мы получаем постоянные эмоции, которые со временем входят в привычку и этот самый мир меняют прямо на наших глазах. Как смогла, так и объяснила.
– Из твоих же слов следует, что полюбить себя невозможно вовсе.
– Почему? – спросила Гертруда с неподдельным интересом.
– Ведь ты же не вызываешь никаких эмоций сам у себя. Бывает, что ты расстраиваешься из-за своих поступков, радуешься своим успехам, но все это какие-то действия, события, обстоятельства. Ты можешь быть недоволен какими-то своими чертами или, наоборот, гордиться своими достояниями. Сама ведь говорила, что любовь не подразумевает деления на хорошее и плохое, а радость, грусть и прочее – лишь ее составляющие.
– Все так. Полюбишь себя безусловно и начнешь смотреть на мир совершенно иначе.
– Это, опять-таки, невозможно. Разумеется, если я умру, то и существовать перестану, но любовь тут абсолютно ни при чем. Полюбить себя самого было бы возможно только в том случае, если тебя бы разделили на много других, отдельных друг от друга тел. Всех вас бы собрали вместе и поместили в одну комнату, после чего каждому бы выдали по букету роз и сказали подарить их друг другу. Каждый бы испытал радость от того, что дарит любимому и радость от того, что получает от него подарок. Так продолжалось бы до тех пор, пока букеты не вернутся в первые руки, и пока каждый по нескольку раз не испытает эту радость. После тебя бы вновь собрали воедино, стерли бы тебе память, оставив при этом где-то внутри тебя эти эмоции. Только в таком случае можно было бы себя безусловно и по-настоящему полюбить.
От услышанного Гертруда залилась смехом. Она смеялась так сильно, что даже случайно опрокинула стоящий рядом бокал, который, к превеликому сожалению, разбился и скоропостижно скончался.
– Мне кажется, ты перемудрил. Что же ты тогда так ненавидишь этих бедняг, что наряжаются в белые костюмы? Вот, пожалуйста, и разделять тебя не пришлось. Сотни Амперов и так спокойно разгуливают по городу при свете фонарей. К чему вообще весь этот разговор? Хочешь понять, любишь ли ты себя?
– Пожалуй, так и есть.
– Проживи я еще тысячу лет, вряд ли встретила бы кого-то более самовлюбленного, чем ты. Не переживай понапрасну. – сказав это, она слегка ущипнула Ампера за руку.
– Я такое от каждого второго слышу и тем не менее.
– Поверь, если бы ты себя не любил, то не зашел бы так далеко. Не начал бы петь, не надел бы этот костюм, даже не задумывался бы о том, любишь ли ты кого-то там. Любовь к себе начинается ровно там, где ты мы начинаем искать новые эмоции. Покуда ты продолжаешь их искать, делаешь что-то для них, печешься о самом себе, то продолжаешь любить себя. Даже тот, кто самозабвенно помогает всем остальным, забывая поесть и попить, на самом деле расплывается в любви к самому себе. В глубине души он делает это ради себя, ради того, чтобы и дальше что-то чувствовать. Знаешь, как выглядит тот, кто по-настоящему себя ненавидит? Он ничего не хочет.
