Город под прицелом - страница 17

Наутро враги не вошли в город, они начали панически отступать под натиском прибывшего подкрепления. Так был спасен город.

– Я так рада, что ты теперь чаще бываешь дома, – Аня готовила чай.

– Давай с лимоном. Он очень полезен.

– Да, конечно.

Интенсивные обстрелы затихли. Луганск еще бомбили, но не так яростно. Во время так называемого перемирия стрелять во всю силу нельзя. Так, чуть-чуть. Но люди вздохнули немного спокойней.

– Все закончилось?

– Жаль, но нет.

– Ну, ничего. Главное, что ты с нами.

– Володька приходил?

– Каждый день приходил, играл с Лешенькой, помогал по дому… Как хорошо, что ты теперь дома. Мы все вместе. С тобой все в порядке? Олег? Олег!

– Да… просто засмотрелся. Знаешь, так бывает. Смотришь в одну точку – и ничего другого не видишь, не слышишь, – и после молчания добавил: – Я начал икону писать. Хотел Богоматерь изобразить, а получается Иисус. И, знаешь, лицо такое необычное. Суровое очень, грозное. Скорбное. Как-то даже не по себе… Пойду немного посплю.

Но Лешка не дал поспать. Папа задремал, но сон его был неспокойный, он постоянно вздрагивал, будто бы слышал громкие звуки, тело дрожало. Во сне Олег видел картины, которые хотел бы забыть. Ведь это не воображение играло, не мозг выкидывал свои странные штуки – это пережитое, прочувствованное. Это не должно выходить за пределы сна, но, к сожалению… Сын увидел, как по телу отца пошли мурашки, волосы вздыбились, как шерсть у кота, Олег начал неразборчиво бормотать. Леша сидел в стороне и вдруг подпрыгнул и плюхнулся на грудь своему папе. Реакция мужчины не заставила долго ждать – он правой рукой прижал мальчика в захвате, но моментально опомнился и отпустил вовремя, чтобы сын не напугался, а подумал, что папа играет. Через мгновение Олег полностью пришел в себя, Леша скакал на нем, бил кулачками в грудь, изображал драку. Ну и хорошо.

Вышел покурить во двор дома матери, где они все жили сейчас. Ему хотелось прогуляться – он закрыл за собой на ключ зеленые свежевыкрашенные ворота и побрел по улице. Осенний приятный запах, шуршащие листья под ногами, мягкая сыроватая земля, легкая прохлада от порывов ветра. Он брел мимо домов, знакомых ему с детства. Домик, где жила его первая, еще детская любовь, Люся. Они с мужем уехали задолго до начала войны. Здесь остался старичок-отец. Почему же они его не заберут к себе? Справа остатки от красивых ворот, раньше Петюня каждый год придумывал новые украшения и сам создавал их – то из дерева, то из металла. Смотрелось всегда хорошо, добротно, как раньше на Руси. Покалечило Петюню немного, ну, ничего, жив остался. За его домом – еще три, в которых жили старухи. Они были уже старенькие, когда Олег только в школу пошел учиться. Умерли в войну, все три. Одни-одинешеньки. Не от снарядов, просто умерли. Высокие тополя призывно шумели, сбрасывая свои листья: «Приди, зима, приди. Укрой все это безобразие своим очищающим снегом, больно нам смотреть на все это». На электроопорах работали коммунальщики – восстанавливали свет. Слева большой двухэтажный дом, стены обложены декоративным кирпичом – углы черные, ворота красные и вычурные. Только в темной крыше видны две огромные пробоины. Там же сидит Николай Иосифович – богатый человек, имевший, кроме шикарного дома, два дорогих автомобиля. Никогда его семья ни с кем толком не общалась, вроде как презирали они бедноту, живущую рядом, да и люди о них нелестно отзывались. Летом, в войну, когда воды ни у кого не было, только у Николая Иосифовича была работающая скважина, из которой лилась освежающая и пьянящая холодная влага. Он достал шланг, вывел его за ворота, и каждый день к нему даже во время обстрелов приходили люди, чтобы пополнить запасы. Вот так проявляют себя люди, иногда с самой неожиданной стороны. Олег приветственно махнул ему рукой и в ответ получил улыбку от седого сорокалетнего старика, которым стал Иосифович. Дальше по улице в окружении кустов сирени стоял дом Федора Семеновича. Вот уж про кого никто не думал, что окажется стервятником. Падальщик, лазивший по домам погибших и выносивший все ценное. На том и задержал его патруль ополченцев. Олег вмешался, узнав о ситуации. Спас алчного дурака, ведь учился с сыном Федора Семеновича. А когда забирал, то ничего не сказал, только посмотрел на него своими светлыми грозовыми глазами, и тот все понял. Сидит сейчас дома, носа не высовывает.