Посетителей было много, как и всегда в воскресный вечер. Марика носилась между залом и кухней, принимая заказы, а после разнося по столикам кофе выбранные посетителями разнообразные сласти.
Но потом поток начал уменьшаться, и даже получилось немного передохнуть и поесть самой: командовавший на кухне кондитер Дей Сандерс налил ей стакан молока и пододвинул тарелку с большой, румяной, только что зажаренной и щедро политой сливочным соусом горячей вафлей. Эти вафли были действительно хороши: Марике казалось, что она этой вкуснотой не наестся никогда.
В памяти, естественно, тут же всплыло, как наглец волчара в клубе называл ее огоньком и сладкой вафелькой… Про первое все было ясно: свежеокрашенные в огненно-рыжий цвет волосы. А вот со вторым…
Уф! Значит, Марика пахла для него именно так — сладкими вафлями?
Предположение, что ее аромат воспринимался этим волком именно так, что Марика пахнет для него горячими вафлями, было приятным, но в то же время немного странным. Бад-то всегда говорил, что личный аромат у Марики такой… с остринкой — отдает будто бы имбирем…
Бад! От одного только его имени из жара горячего воспоминания об играх в клубе бросило в холод реальности, и Марика даже плечами передернула. На фиг! Еще себе мыслями о нем портить настроение — и без того более чем шаткое!
Дей, кажется, был не против, чтобы Марика посидела рядом подольше, и это тоже доставляло удовольствие. Он хоть интереса в сексуальном плане и не вызывал, но был просто хорошим человеком, да и приятно ж знать, что кому-то просто нравишься.
Короче, Марика еще бы точно никуда не пошла, но пришлось запихивать в себя все с максимальной скоростью — заглянувшая на кухню Эшли сообщила, что заявились новые посетители-полуночники.
Ими оказались двое здоровенных оборотней — их густые волчьи ирокезы, топорщившиеся над воротниками футболок, указывали на их расовую принадлежность совершенно однозначно. Пользуясь тем, что из-за позднего времени зал уже почти опустел, они заняли место у окна, в дальнем углу.
Там можно было сидеть не на стульях, а на мягких диванчиках с высокими спинками, которые создавали ощущение отгороженности от основной части зала. Так что Марика, отправившаяся принимать у них заказ, поняла, что влипла, когда уже было поздно.
Они! Те самые двое из клуба! Тот, который порол, и тот, у которого от этого так красиво стоял его большой член… Мамочки родные! И не сбежишь же! Работа. Надежда была лишь на то, что там, в клубе, лицо Марики скрывала маска, а волосы… Ну мало ли женщин, которые в эту хмурую зимнюю пору радуют себя ярким цветом прически?
Что же до основного признака — личного аромата, по которому любой волк-оборотень без труда мог узнать другого самца или самку, то здесь, в кафе-кондитерской, личный аромат Марики, действительно от природы сладкий, слишком сильно смешивался с запахами свежей выпечки. Короче, попробуй еще вычлени и опознай!
Когда Марика приблизилась, мужчины сидели, склонив друг к другу головы, и говорили настолько негромко, что остро захотелось прислушаться.
Любопытство, чтоб ему! Долбаное женское любопытство — куда там кошачьему!
— Ты знаешь, что скат — это тоже акула? Только жизнью расплющенная? — мрачно поинтересовался тот, что был постарше.
Он сидел к залу и, соответственно, к замершей у соседнего столика Марике спиной.
