Единый бог и вся небесная рать, да что же это?..
Прямиком из туалета, и не подумав искать Эшли и предупреждать ее о своем уходе, Марика помчалась к раздевалкам, а после рванула из клуба так, будто за ней гнались.
Дома пришлось заняться самоудовлетворением — воспоминания о пережитом не оставляли, да и ночью снилось что-то горячее и возбуждающее.
К счастью, вставать рано не требовалось — на работу Марике надо было в ночную смену. Так что она долго валялась в кровати, размышляя, а потом, как раз для того, чтобы эти самые размышления, сомнения и (если честно) сожаления отодвинуть на второй план, переделала кучу домашней работы — давно следовало постирать и убраться в съемной комнатке.
Это скучное размеренное занятие, как и всегда, успокоило. Настолько, что в голове даже невесть откуда завелись разумные мысли. Например, такая: сходить к Иви и вывалить на ее профессионально крепкую голову весь ворох эмоций, восторгов и страхов. И услышать в ответ что-то успокаивающее о том, что на самом деле некая Марика Фишер — не редкий уродец из цирка, а «таких много» и «понять это просто».
Иви была занята до самого вечера, но согласилась задержаться после работы, и Марика прикинула, что ей как раз хватит времени, чтобы поговорить, а после еще и домчаться до кофейни, чтобы заступить «на вахту».
На всякий случай, чтобы прикрыть себе зад в случае возможного опоздания, она позвонила Эшли, разбудила ее, терпеливо выслушала сонные насмешки по поводу того, куда делась Марика из клуба и почему теперь задерживается, добилась обещания в случае чего подменить ее на полчасика и все-таки поскакала к клинике, при которой и был устроен кабинет психологической помощи.
— Ты мне просто скажи, — с улыбкой спросила Иви, выслушав суматошный рассказ Марики, — тебе понравилось?
Прямой вопрос психологической барышни заставил собраться. И все равно сразу сформулировать свои чувства не получилось.
— Да. Это было… Это было… — тут, не имея возможности подобрать правильные слово, Марика просто вытянула перед собой руки и помяла ими воздух так, будто на самом деле под пальцами вновь оказался крепкий зад того волка. — Было стыдно, но очень, просто очень круто.
— Стыдно, но круто…
— Да! Сама бы я на такое никогда не решилась, а тут…
— Тут тебя вроде как заставили, я правильно понимаю твою мысль?
— Ты вообще все понимаешь слишком правильно, Иви. Иной раз настолько, что даже общаться с тобой стремно. И как с тобой муж живет?
— Я не замужем, — хмыкнула Иви и нетерпеливо забарабанила карандашом по блокноту.
Марика восприняла это как намек на то, что полезла, куда не просили, и вернулась к своим баранам, а вернее к волкам, о которых думала так интенсивно, что те, по идее, уже от икоты и помереть могли:
— Да. Понимаешь, они были… ну… Ну вот как в полицейских детективах — добрый следователь и злой. Один отдавался, другой соблазнял и даже немного заставлял меня, но при этом я вообще его не боялась. Как-то было ясно, что, если я воспротивлюсь, никто силой меня ни к чему принуждать не будет.
— Идеально, — с легким, едва ощутимым вопросом в интонации спросила Иви.
— Да. Идеально, — согласилась Марика и вдруг закручинилась: — Было бы, если речь не шла о волках-оборотнях мужеского полу. Причем сразу о двух, чтоб им ни дна, ни покрышки!
На работу Марика все-таки немного опоздала, но не так, чтобы скандал-скандал. Да и важнее было другое — то, что после разговора с Иви она наконец-то успокоилась. Так, будто бы сама себе грехи отпустила.
