Иви кивнула, принимая новость о том, что ее подопечная все же приняла это важнейшее решение — собралась уходить от мужа-абьюзера, и продолжила:
— И это очень хорошо. Потому что поступок Бада, то, что он поднял на тебя руку, привел к ретравматизации у тебя — ударил по тому же месту, где произошел слом раньше, в детстве. И я искренне рада, что ты, хоть и не стала заявлять на него в полицию…
— Не хочу! — отрезала Марика.
Иви помолчала, глядя с сочувствием, вздохнула и продолжила:
— Решать тебе. Но в любом случае это просто здорово, что ты нашла в себе силы сразу порвать с ним. Ты молодец! И все же твоя травма нуждается в проработке, так что не отказывайся от общения со мной. Ну и не запрещай себе получать в сексе то, что хочешь. Просто постарайся найти правильного партнера для таких игр. С этим помочь не смогу — я не в Теме, — Иви усмехнулась, намекая на некую двусмысленность своих слов. — Посоветую лишь надежный клуб. Он не тематический в полном смысле этого слова, но каждый находит там то, что ищет. А иногда и то, что не искал, но, как оказалось, именно оно и нужно было.
Тут Иви улыбнулась уже иначе — тепло и с каким-то тайным смыслом. Но Марике было не до разгадывания загадок — она полезла за телефоном, чтобы записать адресок. Записала… да и забыла: начался бракоразводный процесс.
Бад в суде изображал мирную и милую овечку, неспособную ни на что плохое, Марика же по-прежнему не хотела говорить о рукоприкладстве, а потому просто настаивала на том, что «не сошлись характерами». Из-за этого все затянулось — судья почему-то страстно желал помирить их во что бы то ни стало и отложил окончательное решение, дав Марике и Баду «испытательный срок».
Что уж там можно «испытывать», сказать было сложно, но пришлось ждать. Зато как раз тогда Марика нашла в себе силы сходить и поговорить с Германом. Не так, как раньше, когда решила уйти от него, а по-взрослому: извинилась и пожелала бывшему мужу счастья с новой, наверняка куда более подходящей ему женщиной.
Оставив этот пласт своей личной истории позади, Марика с головой ушла в устройство настоящего: нашла себе жилье — комнату в комуналке, в которой вторую снимал пожилой мужчина не из числа чистокровных волков, а главное, работу, которая ей даже понравилась.
А там — в уютной круглосуточной кофейне на бойком перекрестке — и новую приятельницу, которая однажды взяла да и пригласила Марику в клуб, несколько месяцев назад рекомендованный ей доктором Иви Зейн.
И вот теперь Марика стояла посреди чужого номера в этом самом «надежном» заведении, где «каждый может найти себе перепихон по вкусу», и со странным чувством пялилась на поджарые мужские ягодицы, иссеченные тонким ремнем так, что они стали похожи на какие-то дикие, но точно очень горячие вафли.
— Хочешь потрогать? Узнать, какова на ощупь свежевыпоротая кожа? — более молодой волк-оборотень по-прежнему смотрел очень внимательно, и Марика, наконец-то победив свое смущение, усмехнулась прямо ему в глаза: уж кто-кто, а она знала это отлично. Испытала на собственной шкуре.
Но все же определенная разница между тем, чтобы щупать собственный пострадавший от отцовской «любви» зад, и тем, чтобы потрогать кожу только что выпоротого мужчины — взрослого волка-оборотня, сильного, но покорного — была соблазнительно велика.
