Переполненный гордостью за своего первенца, Думстоун нежно потрепал его по голове.
– Дети мои, мои дорогие сыновья и дочери! Идите, обнимите меня!
Как только Думстоун раскрыл объятия, Гестия, его старшая дочь, закричала:
– Все разбегайтесь!
По этому сигналу все дети одновременно бросились врассыпную.
– Хм-м, – пробормотал Думстоун, изображая обиду. – Мои чувства задеты. – произнес он и вопросительно уставился на старшего сына, которого не успели спасти от его объятий.
– Ты тоже так думаешь? – спросил отец.
– Да! От… Конечно! Но, отец, может, ты меня отпустишь?.. – взмолился Галлахад, протягивая руки. Но Думстоун не собирался выпускать его из своих объятий. – Подожди! Отец! ОТЕЦ!
Когда грудь Думстоуна приблизилась, а хватка его рук усилилась, Галлахад, его старший сын, отчаянно завопил: – Отец! Папа!
Да, отец тоже любит тебя, мой мальчик.
* * *
– Деревенский староста!
Голос вырвал Думстоуна из плена вчерашних воспоминаний.
Его помощник, возникший словно из ниоткуда, прошептал ему на ухо, когда тот, наконец, стряхнул с себя остатки грез:
– Глава деревни, я созвал старейшин согласно вашим указаниям.
Думстоун не заметил, как комната наполнилась старыми, жилистыми мужчинами, гордо именовавшими себя старейшинами.
– Ах, простите, я задумался, – пробормотал Думстоун, виновато улыбаясь.
– Кто бы мог подумать, что ты вообще на это способен. Прямо гордость распирает, – насмешливо протянул старейшина Мирпа, единственный из собравшихся, кто не мог похвастаться впечатляющими мышцами.
– Ну что ты, Мирпа, вечно за своё. Я тоже не молодею, знаешь ли, и работы у меня в последнее время хватает. К тому же формально я всё ещё староста деревни. Не стоит обращаться ко мне так фамильярно, – с наигранным недовольством возразил Думстоун.
– Да перестаньте вы уже! Говорите, зачем нас собрали. Раз позвали всех старейшин, а не только меня, то, похоже, дело важное, – нетерпеливо проворчал старейшина Уэджер, единственный в их компании, отличавшийся изысканными манерами.
– Да, вождь племени, расскажи, что у тебя стряслось? Ты ведь знаешь, что с возрастом мы становимся всё более нетерпеливыми.
– Ха-ха, вождь племени? Зовите меня просто деревенским старостой, и не надо этих устаревших названий.
Однако старейшины продолжали величать его вождём, словно другой титул был им чужд. Ещё во времена, когда торговля с Империей только набирала обороты, Гестия предложила заменить «вождя племени» на «деревенского старосту». Но было совершенно ясно, что последний титул звучал недостаточно внушительно. По предложению Денбурга Думстоун даже всерьез задумался о смене своего титула на что-то более бодрое, например, «Огненная тень».
– Да какая разница – вождь или староста! Хватит вокруг да около ходить, переходи уже к делу! – не выдержав, проворчал Мирпа.
Думстоун, не обращая внимания на его ворчание, произнес:
– Я собрал вас всех, потому что решил, кто станет следующим главой деревни.
Старейшины на мгновение замолчали, после чего начали перешептываться между собой, напоминая потревоженный улей.
– Ты что, заболел? У тебя какая-то хворь, о которой мы не знаем?
При вопросе старейшины Мирпы собравшиеся заволновались и уставились на Думстоуна, словно пытаясь разглядеть на нем признаки недуга.
– Нет, я в порядке.
– Тогда почему такой здоровый человек уже заговорил о преемнике?! Зачем ты говоришь подобное?!
Громкость голосов в комнате возросла, старейшины начали перебивать друг друга, крича и споря.
