Артём проснулся от того, что в комнате было слишком светло и слишком тихо. Шторы вчера он явно не закрывал. Солнце било в глаза прямым лучом, отсвечивая от стеклянного столика, и голова гудела, как после бессонной ночи. Сновидений он не помнил вовсе.
Он сел в постели, прислушиваясь к себе. Тело словно принадлежало другому: ломота в спине, тяжесть в руках, слабость. На губах появился солёный привкус, как после истерики или от обезвоживания.
"Я… дома?" – только сейчас он осознал, где находится.
Да, это точно была его квартира. Его спальня. Всё на своих местах. Но что-то было не так. Воздух был будто чужой.
Он медленно поднялся, пошёл в ванную. В зеркале его встретил уставший, бледный человек с опухшими веками и небритым подбородком. Артём поднёс ладонь к лицу, и задержался. Его рубашка – та, в которой он был вчера – была надета наизнанку.
Он расстегнул пуговицы и бросил её в корзину. На внутренней стороне правого предплечья проступала узкая красная полоса, будто ожог. Не глубокая, но чёткая, чуть изогнутая, как клеймо. Он провёл по ней пальцами – не болит, но кожа вокруг чуть раздражена.
"Когда?.." – он пытался вспомнить путь домой, вечер, ночь. В голове было пусто.
Он вернулся в спальню. На тумбочке лежали ключи, телефон и… не сразу, но он заметил – в кармане брюк остался кристалл. Артём достал его и замер.
Кристалл казался теплее, чем вчера. Матовая поверхность едва уловимо пульсировала, словно дышала. Внутри не было света, но был намёк на глубину, на что-то, что смотрит в ответ.
Он резко положил его обратно в карман, будто боялся, что кристалл услышит мысли.
Возвращаясь в ванную, Артём схватил щётку, машинально выдавил пасту. Он не хотел смотреть в зеркало, но взгляд всё равно скользнул вверх.
Сначала ничего особенного не происходило. А потом пошла задержка.
Отражение отставало от движений на долю секунды. Совсем чуть-чуть. Почти незаметно, но достаточно, чтобы сознание взбунтовалось от увиденного.
Артем медленно поднял руку. И отражение сделало то же самое, но чуть позже. Он поднёс палец к щеке – и в зеркале палец остановился прежде, чем коснулся кожи. Глаза отражения смотрели ему в глаза, но казались слишком внимательными.
Он резко отступил от зеркала. Тень от собственной фигуры прыгнула на пол, и всё стало как прежде.
– Усталость… – пробормотал он в очередной раз и зажал виски ладонями. – Просто перенапряжение.
Однако, он не верил самому себе.
Артём вышел из дома, стараясь дышать ровно. Утренний город шумел и жил своей жизнью, как обычно. Машины тянулись в пробке, продавцы разворачивали палатки у метро, кто-то громко говорил по телефону. Всё – как всегда. Но в этом "как всегда" уже пряталось что-то иное. Он ощущал это собственной кожей.
Он прошёл пару кварталов, когда в ушах появилось звонкое дрожание – не боль, не гул от усталости, а тонкий, почти музыкальный, звон. Сначала едва заметный, затем все более настойчивый.
Артём остановился у перехода, закрыл глаза. Звук не исчез. Более того – в нём начали проступать голоса.
Зазвучали обрывки фраз, произнесённые без интонации, не-человеческим тембром, будто кто-то говорит:
– …перепутье…
