По-хорошему, к лучшему если сразу узнает. Как-то слишком остро я на него реагирую. Люди привязывают нас к месту, а мой срок в этом городе может подойти к концу в любой момент. Мне внезапная симпатия что чемодан без ручки – и бросить жалко, и нести невозможно.
И всё-таки не по себе. Я никогда не кичилась своим заработком, но и не стеснялась его. А вот Стасу, как потом в наглые глаза смотреть не знаю. А если начнёт борзеть? Или выгонит? Или расскажет Анастасии Львовне? У нас с ней особые отношения. Не каждый приютит незнакомку по доброте душевной, не требуя за комнату ни копейки. Пока я здесь, моя мечта реальнее, чем где-либо ещё.
Плотнее кутаюсь в тёплый махровый халат. Как раз успеваю усесться по-турецки, когда раздаётся телефонный звонок. Мысленно гоню прочь ненужные мысли, велю себе собраться и «включаю» Еву – моё раскрепощённое альтер эго.
– Д-да? – мурлычу, придавая голосу наивные нотки.
– Это Ева?
Густой уверенный бас зрелого мужчины. На том конце отчётливо слышится звук льющейся воды – визитка примерного семьянина. В моей работе есть только одно правило – никаких несовершеннолетних. Ну и, само собой, нельзя завершать звонок первой. Совершенно бессмысленный пункт, ведь моя главная эрогенная зона – бумажник клиента. С возрастом разобрались, можно продолжить разговор.
– Конечно... Я ждала твоего звонка, – изображаю взволнованно придыхание.
– Ты одна? – с ходу включается он в игру.
– Больше никого нет дома, – сообщаю доверительно. – Мне только недавно исполнилось восемнадцать и я очень хочу пошалить.
– Что на тебе надето?
– Снизу – крошечные бикини, совсем прозрачные. А моя большая грудь с твёрдыми возбуждёнными сосками просвечивает через майку. Я робко трусь ею о твои ладони. Тебе приятно? Чувствуешь, какая она упругая и тяжёлая?
Мужское дыхание учащается. Кто-то явно успел завестись, ещё набирая номер.
– Ты медленно спускаешь бретельки с моих плеч всё ниже и ниже, до самых локтей. Я полностью обнажена по пояс. Теперь ты можешь хорошо меня рассмотреть... и не только. Нравится?
– Снимай трусы, – резкий рык заставляет поморщиться.
Чёрт – усмехаюсь беззвучно. Очередной скупердяй. Хочет управиться по-быстрому, чтоб не наследить в семейном бюджете. Таких, экономных, хватает от силы минуты на три-четыре. Спустит в кулак и закончит вызов не прощаясь.
Я, конечно, могу потянуть, но тогда велика вероятность, что в следующий раз он уже не наберёт выделенный мне номер. С другой стороны, таким особых изысков не нужно.
– Ты начинаешь нетерпеливо спускать тонкие трусики... – подстраиваюсь, обнимая себя одной рукой за поджатые к груди колени. Меня знобит. Помню, первое время трясло от отвращения, пока не привыкла. Теперь от постоянного холода. Где-то прочитала, что так себя проявляет нервное истощение. Что ж, неудивительно. – Ах, они порвались... – кокетливо изображаю огорчение. – У тебя такие сильные крепкие руки. Ты с нажимом ведёшь пальцы вверх по моим бёдрам, забираешься ими между ног. Мне немного неловко, я совсем неопытная. Пытаюсь сжаться, но ты такой настойчивый. Потрогай, я уже вся мокрая... Чувствуешь?
– Да... – короткий сбитый выдох, увы, намекает, что много с этого звонка я не заработаю.
– Я опускаюсь на колени и осторожно расстёгиваю твои штаны...
– Кончай тянуть, Сучка, – огрызается вдруг примерный семьянин. – Ложись давай и ноги пошире раздвинь.
Я б его уже послала, но Еве всё равно. Ева делает свою работу.
