Катя потрясла головой, как собака, вылезшая из воды. Фу, напасть какая! Тётя Киля! Откуда у неё в роду тётя Киля – гречанка из города…города…?
Увидев Калиопи, обе тётки расплылись в искусственной сахарной улыбке, при этом их воровские глазки бегают из стороны в сторону, не зная, куда спрятаться от встречных синих открытых глаз двоюродной племянницы.
– Калимера, кирия Киликсия.
– Калимера, ризам, калимера!
Калиопи – своей дорогой, а тётки тут же зашушукались ей вослед. Сплетницы несчастные!
Катя, вернувшись в реальность, увидела под ногами тротуарную плитку парковой аллеи. Сквер курортного городка. Цветут розовыми метёлками развесистые лапы ленкоранской акации. Тянется ряд летних киосков с сувенирами. Из кафешек пахнет шашлыком. Гуляют отдыхающие в шортах и коротких юбках.
Морской горизонт начинает краснеть – солнышко прощается с миром людей и напоследок покрывает небо парадным алым шёлком.
Когда Катя покинула пустырь и дошла до сквера, цепь событий в воспоминаниях прервалась, картины растаяли, память перестала "рисовать" местность. Деревья отгораживали её от моря, парковые дорожки, постройки сбили её с толку. Катя "заблудилась". Она, измотанная нервным напряжением, помятая, с головной болью, отдаваясь поглощающим землю дымящимся сумеркам, мучилась постоянным, непроходящим ощущением того, что когда-то она бывала здесь, на этом самом берегу Чёрного моря, в этом городе, который раньше выглядел по-другому. Это слишком утомляло её.
Также Катя мучилась вопросом: почему кусочки воспоминаний, эпизоды связаны с греками? Почему не с каким-нибудь другим народом? Откуда всё это в ней?
Какой там отдых на море! Катя окончательно потеряла покой! Утром следующего дня, только забрезжил рассвет, она понеслась в городской сквер, к археологическому музею, думая, скорее предчувствуя, что там она отыщет зацепку. Катя вышла на ту аллею, где вчера прервалось её маленькое путешествие, миновала ряды пустующих ранним утром киосков. Так… А вот и археологический музей – раскоп, оставленный на обозрение туристам. Вход закрыт. Музей откроют только через три часа. Катя подошла к металлической решетчатой ограде и заглянула внутрь.
Фундаменты старинных домов… Табличка на воротах: "Археологический музей "Пентикопос". Слава Богу, наконец-то! Катя от радости захлопала в ладоши! Вспомнила! Вспомнила! Город Пентикопос! Пеникопос!!! Катя ударила себя по щеке, затем по второй щеке. "Опомнись!" – крикнула она, прилагая последние усилия, чтобы отогнать это видение, как сон. Но воспоминания больше не прерывались. Она "вспоминала" ту, вторую жизнь, настолько детально и красочно, будто всё происходило вчера. Каждый следующий шаг, который она совершала по Дивноморску, порождал очередную вереницу "воспоминаний".
Ожидая открытия музея, Катя прогулялась в сторону моря и, дивясь своей уверенности, могла достоверно описать путь к древнегреческому морскому порту и сам порт, который вмещал когда-то до сотни судов и был в числе ведущих портов древнего Боспорского царства. Катя в смятении закрыла глаза, перед ней тут же возник один из причалов порта, он принадлежал отцу Калиопи – Никосу Павлидису. Слышался из отдалённых-отдалённых слоёв времени и пространства портовый специфический шум, плеск волн, говор людей, запах рыбы, какой-то стук…
Павлидис торговал в основном хлебом и вином, иногда удавалось вывезти в Средиземноморье деликатес – солёную понтийскую рыбу, иногда приторговывал кожаными изделиями пентикопейских мастеров. Рабы таскали на его галеры пифосы, наполненные ядрёным зерном и матовые амфоры с вином из местного винограда.
