Вместе с другом они шли по коридору в библиотеку, где, по обыкновению, собирались для того, чтобы готовиться к занятиям на следующий день. Аксёнов обгонял товарища, в этот раз желая скорее сесть за стол у окна и погрузиться в свои мысли. Юноша почувствовал, как его схватили за руку, поэтому поспешил развернуться:
– Миш, мы не…
Но тут юнкер замер. За запястье его держал совершенно незнакомый человек.
– Мой тенор альтино… – самозабвенно проговорил он низким глубоким голосом, лишь крепче сжимая молодую руку.
Несмотря на то, что незнакомец был одет весьма прилично и даже носил добела накрахмаленный парик по последней моде, Аксёнова он пугал ещё и тем, что был примерно вдвое старше него. Юноша почувствовал то же, что и во сне этой ночью.
Его руки и ноги наливались свинцом и привинчивали его, и без того неподвижного, к полу. Казалось, что вмиг отяжелевшая ладонь срасталась с чужой шершавой потной рукой.
– Я слышал Вас в тот вечер, я Вами очарован… – продолжал мужчина, постепенно притягивая испуганного и застывшего юнкера к себе.
– П… простите?.. – наконец произвёл из себя какой-то звук Гриша, будто очнувшись, а потом с силой вырвал свою руку и бросился бежать.
– Куда Вы, Муза! – вдогонку воскликнул незнакомец прежде, чем начать преследовать молодого человека.
Григорий не знал, куда пропал Смирнов, и, пока бежал, вряд ли думал об этом.
Он свернул в другой коридор, прокатился вниз по перилам лестницы и сильно стукнулся о собственного товарища, стоявшего внизу.
– Миша?
– Гриша?
Смирнов хотел было спросить что случилось, но увидев в глазах друга невероятного масштаба испуг, молча бросился за ним. Оба выбежали на улицу и свернули за спальный корпус. Там они затаились у чёрного входа.
– Ты куда подевался-то? – первым делом спросил Мишель, когда немного перевёл дух.
– У меня к тебе… такой же вопрос, – признался Аксёнов, откидывая голову назад, чтобы легче дышалось.
– Ты видимо вперёд убежал, мечтатель, – усмехнулся Смирнов и присел на каменные ступеньки рядом с товарищем.
– И зря это сделал…
Тут Миша напрягся. Он повернул голову к другу и продолжил уже серьёзным тоном:
– Что случилось?
– Меня… – начал было Гриша, а потом немного сменил тему, – что такое тенор альтино?
– Твой голос, – ни о чём не подозревая, ответил Мишель, – очень редкий, Гриш. Мне тоже нравится. Высокие ноты легко берёшь и всё такое.
– Так вот о чём он…
– Кто он?
Аксёнов глубоко вздохнул, взглянул на друга, чтобы удостовериться в том, что он внимательно слушает, а потом потупил взгляд вниз.
– Меня схватил за руку в коридоре какой-то мужчина… – всё равно несмело произнёс Гриша, – я его никогда раньше здесь не видел. Он назвал меня музой и… погнался за мной.
– Где он?! – сжал кулаки Смирнов, сморщив нос.
– Я не знаю, – покачал головой Григорий, – но и показываться сейчас я не хочу. Страшно, – молодой человек вздохнул, – только его сейчас ещё не хватало.
Аксёнов не знал, что ему стоит делать дальше. И стоит ли конкретно сейчас вообще. Нервные переживания достигли своего пика под конец дня, поэтому юноша просто лёг на ступеньках, чтобы остыть и физически и морально, и закрыл глаза.
