– Твой бар, Вова, похоже, полностью переместили в этот катер.
И только тут заметила, что Валера за рулем уже пятый, а не четвертый, поэтому должен остаться безо всего.
– Я сегодня не пью, – сказала Лина, возьмите мой, ибо, думаю, вам всё равно чей пить: свой или мой, так как вы же ж покойник с того кладбища, откуда мы только что сбежали, надеюсь?
Водила молча взял ее стакан, обернутый холодным полотенцем и выплеснул за борт. Потом также спокойно, не говоря ни слова, налил в него из своей фляжки, пахнувшей далеко не лучшим вином, а скорее всего, опять всё той же Шотландской Лошадью, настоянной на местном самогоне.
Сержант выпил свою смесь и выпрыгнул за борт.
– Ты думаешь, куда мы едем?
– Туда же, откуда приехали.
– Ты уверена?
– Если подумать – то не знаю, а так-то, да.
– Не знаю, что и делать, – хотел ответить Вова, но передумал, а ответил, как обычно:
– Я знаю, что надо делать?
– Я тоже?
– Хорошо, тогда спустимся вниз?
– Нет, лучше прямо здесь, Ники-то все равно нет.
– Он остался в лагере?
– Ты сам видел.
– Видел ли я? – засомневался Вова. – Не знаю, скорее всего, он остался в вас.
– Ну-у, это всегда происходит, – пропедалировала Лина, которая и начала разводить этот костер больших желаний, которые – по ее мнению – могут дать Вове возможность снова стать царем.
К счастью, Нина нечаянно толкнула подругу своим пара-лельным плечом. Бац, и катер пошел зигзагообразной молнией, как торпеда электрическо-импульсного наведения на цель.
Но все поняли только первое отделение программы, а именно оно показалось оставшемуся на борту экипажу не:
– Веселым.
Вова прыгнул за руль, но он оказался заклиненным.
– Так просто рули не заклинивает, где-то должен быть ключ, – сказала Нина.
– Ничего не вижу.
– Ты сам подумай, как было в кино: один движется только задом, а капитан всегда, и даже выпивши:
– Только по заданному курсу.
– Я не Мэрилин Монро.
– Зато я Грета Гарбо.
– Я думал ты Марлен Дитрих.
– Ты посмотри, какие у меня плечи!
– Да, почти, косая сажень. Ты не Елена Арзамасская?
– Да, может быть, но мне почему-то кажется, я вообще не отсюда.
– Сейчас не одна ты имеешь эту надежду: быть Елкой.
– Нет, я не Елка, а:
– Кошка? – первый спросил Вова.
– Кобыла.
– Да, похожа, – посчитал Вова лучшим сказать правду, чем иметь в виду ложь, ибо в виду показался Парк Пушкина.
– Этот тот же самый? – только спросила Нина.
– Да-а, – чуть задумался Владимир, – ибо не думаю, что разница тут имеет значение.
– В том смысле, что мы погибнем?
– Прыгнем за несколько метров до столкновения с голубой беседкой.
– Ты не думал, о том, что этот парк должно было затопить?
– Скорее всего, это самая высокая точка города.
– Тем не менее потоп должен был подняться выше.
– Вот ду ю сей?
Но их быстрый тет-а-тет был прерван катером, который повернул к другой, зеленой беседке.
– Я не думаю, что это случайность.
– Кто в той беседке оставался?
– Давным-давно, давным-давно?
– Мне кажется это было недавно.
Мы прыгнем, а потом поплывем к той беседке, которая останется после взрыва.
– Как бы этот катер не начал гоняться за нами, – проинтуичила Нина. Но на самом деле ли?
Тем не менее, они подождали, чтобы катер уже не мог вернуться назад, и прыгнули.
– Кстати, – спросила Нина, когда они зацепились за борт зеленой беседки, – ты видел, как Сержант с ворот Зоны спрыгнул за борт?
– Нет, – ответил Вова, но удивительно, – добавил он: – Думал, что видел.
– Я тоже. Получается – по крайней мере, так можно подумать – эта программа уже записана в нас.
