Эта заявка меня не удивляет. Конан Дойль с детства был у моей подруги любимым писателем. Его прозой забита Надина электронная книга. Она и в полете читала про известного сыщика. Детективы как нельзя лучше отвлекли ее от собственного любовного романа.
– Но я надеюсь, ты понимаешь, что музей на Бейкер-стрит, – последнее слово я жестами заключаю в кавычки, – только инсталляция. Его открыли даже не в той квартире, где по книге жили Ватсон и Холмс. Миссис Хадсон хозяйничала в доме напротив.
– Это уже детали, – отмахивается Надя и с удовольствием оглядывается по сторонам.
В нашем районе тоже есть чему подивиться. Старый Клэпхэм не утратил с годами шарма тихой деревни. Вы смотрели фильм «Гордость и предубеждение»? «Их искали до самого Клэпхэма», – так говорит мистеру Дарси мисс Элизабет Беннет про бегство своей младшей сестры с непорядочным женихом. Вот какой у нас знаменитый район! В начале девятнадцатого века это было последнее тихое место перед Лондоном, где парочку могли обнаружить.
Потом при королеве Виктории и Клэпхэм расстроился, и земли за ним. В наше время это уже вожделенный юго-запад Лондона, откуда поезд домчит вас до центра всего за восемь минут. Хорошие школы, магазины, рестораны. И все это расположено между двумя парками, по-английски – «коммонс». Им, конечно, далеко до королевских, здесь нет причуд ландшафтного дизайна. Когда-то «коммонс» были общими территориями для выгула скота, а теперь по этим пастбищам бегают спортсмены и гуляют собаки. Надя в спешке фотографирует наклеенное на столб предупреждение: «По этой дороге можно вести одновременно не больше четырех собак». Мы усмехаемся. В эпидемию ковида запертые по домам англичане активно скупали щенков. Хозяева вернулись в офисы, и сейчас зрелых уже псов выгуливают специально нанятые люди.
Узкий тротуар, маленькие домики. На этой улице они почти пряничные: низкие, двухэтажные, прилепленные друг к другу. Люди в Клэпхэме привыкли делить стены с соседями справа и слева. Общие стены, общие звуки, общие проблемы. Дома построены еще до тысяча девятисотого года, поэтому проблемы неизбежны – я знаю. Я и сама живу в таком: в узком и сыром, зато с двумя мощными оригинальными викторианскими каминами, отделанными изразцовой плиткой и чугунной ковкой.
– Это я уже с годами осознала, что мы только из-за этих старинных каминов и купили наш дом – влажный, несуразный, с куцым пятачком земли на заднем дворе вместо сада, – рассказываю я, пытаясь развлечь подругу. – Anyway, как говорят англичане, нового жилья вокруг мало. Если посреди викторианской улицы ты вдруг видишь постройки двадцатого века, то, скорее всего, на это место во Вторую мировую войну упала бомба, да так, что восстанавливать было нечего.
Насыпь, на которой в сороковых годах стояли установки, чтобы сбивать немецкие самолеты, до сих пор сохранилась в парке «Клэпхэм-Коммон», и сейчас ее украшают примитивные уличные железяки для фитнеса. Я показываю в их сторону, но Надя отвернулась и, несмотря на мою спешку, замерла. Вдоль парка расположились уже отдельно стоящие викторианские виллы. Надино внимание привлек массивный особняк. С собственным заездом и парковкой он выглядит роскошно. Представьте еще с обратной стороны дома просторный сад, что скрыт за высоким кирпичным забором.
– Я бы хотела жить вот в этом. – Надя приглядывается к названию, которое красуется над большим парадным крыльцом, и читает почти по слогам: «Вестерн Лодж».
