– Практически всё. Сейчас вас освободят. Ну а я прощаюсь с вами до завтра, девочки.
Улыбнувшись, вышла.
– Какая ж сука, эта Инна Сергеевна!– возмущенно крикнула Кременцова, хлопнув ладонью по одеялу,– в каждой бочке– затычка! Чего звонит?
– Так никто тебя ведь силком на УЗИ не тянет.
– Силком-то нет! Но если я вдруг потом возьму больничный– хоть через двадцать лет, хоть из-за ангины– она ж меня доконает: вот я тебе говорила, что нужно было обследоваться!
Пришла внутривенщица, разозлённая чем-то. Без единого звука она сняла и унесла капельницы. Кременцова с Анькой отправились в туалет. На обратном пути они зашли в процедурный, заметив перед ним очередь на уколы. Колол Илюха. Инъекцируя Аньку, он сказал Кременцовой, спускавшей джинсы:
– Юлия Александровна, через десять минут загляните в клизменную.
– Зачем?
– Вам поставят клизму.
Голопопая Анька с мерзким сочувствием улыбнулась. Юлькины уши вспыхнули.
– Клизму? Мне?
– Елена Иосифовна назначила вам УЗИ брюшной полости?
– Да, назначила.
– В таком случае, извините, вам уж никак от клизмы не отвертеться. Это– обязательная процедура перед УЗИ.
Когда вернулись в палату, Анька сказала Юле:
– Я видела у тебя халатик. Ты лучше штаны с трусами сними, а его надень.
– Почему?
– Потому, что до туалета от клизменной через весь коридор бежать. Если не добежишь– то штаны с трусами придется выкинуть. Здесь стиральной машины нет.
– Твою мать!
Поспешно переодевшись, Юля с нетерпеливой руганью откопала в тумбочке косметичку, и, сев за стол, с помощью теней придала глазам величаво-хищное выражение.
– Да ты к клизме готовишься, как к свиданию,– усмехнулась Анька.
– Не вижу никакой разницы.
– То есть, как? Тебя ведь клизмить не Илюха будет, а медсестра.
– Не вижу никакой разницы,– повторила Юля. Припудрив щеки и напомадив рот, она поднялась. Анька оглядела её и неодобрительно помахала челкой.
– Нет, не пойдёт. Для Илюхи это было бы то, что надо, а для Эльвиры, которая клизмы ставит, слишком уж вызывающе. Ты должна быть жертвой.
– Так она-хищница?
– Да, тигрица.
Но Кременцова образ менять не стала. Оставив Аньку скучать в палате, пошла. Клизменная, точно, располагалась в дальнем от санузла конце коридора. Перед ней на кушетке сидела девушка с наглыми голубыми глазами, бледным лицом и короткой стрижкой. На ней был также халат.
– Ты очереди на клизму ждёшь?– обратилась к ней Кременцова.
– Да.
Кременцова села рядом с девчонкой. Та, видно было, чувствовала себя не очень комфортно– сидела то на одной половинке попы, то на другой, и ругалась шёпотом. Вдруг спросила, глянув на Кременцову:
– Ты с чем лежишь?
– Проколола ногу. А ты?
– Меня положили на операцию. Очень сложная операция на прямой кишке. Завтра утром будет, поэтому целый день сегодня клизмят.
– Что с тобой случилось?
Девчонка заколебалась, медля с ответом.
– Ну, понимаешь… как бы это сказать… меня изнасиловали.
– О, боже!– с лютой тоской закричала Юля,– сколько вас ещё здесь?
– Это в каком смысле?– не поняла девчонка. Но разговор на этом прервался, так как дверь клизменной распахнулась, и в коридор рысцой выбежала весьма красивая дама лет сорока, в голубой пижаме. Зачем-то пристально поглядев на двух ожидающих, она ринулась к туалету, при том с такой быстротой, что шедшие ей навстречу два врача в масках еле успели посторониться.
– Надо идти,– со вздохом промолвила кременцовская собеседница, поднимаясь. Приоткрыв дверь, спросила:
