– Эльвира, можно к тебе?
Ответили утвердительно. Через три минуты девчонка выскочила с расширенными глазами, одной рукой одёргивая халат, а в другой держа оба тапка. Сверкая пятками, она бросилась вслед за дамой. Лейтенант Кременцова вошла без стука.
– Вы– из прокуратуры?– спросила тонкая, смуглая медсестра с татарским разрезом глаз,– Кременцова?
– Да.
Небрежно кивнув, медсестра достала из шкафчика пузырек с вазелином и стала смазывать наконечник огромной клизмы со шлангом, лежавшей на аллюминиевом столе среди других клизм. Кременцова молча за ней следила, чувствуя себя дурой.
– Юлия Александровна, оголяйте попу, ложитесь на левый бок, поджимайте ноги– так, чтоб колени были как можно ближе к груди.
Напротив стола стояла кушетка. Юля расположилась на ней согласно распоряжению медсестры, сняв тапки. Эльвира сзади к ней подошла с орудием пытки.
– Правой рукой поднимите правую ягодицу, Юлия Александровна.
Лейтенант Кременцова выполнила и этот приказ.
– Очень хорошо. Теперь уберите руку. Расслабьтесь– думайте о приятном.
– Хватит меня на Вы называть!– психанула Юлька,– клизму вставила в жопу, и ещё выкает!
– Извините. Ой, извини, пожалуйста!
Высоко подняв клизму, Эльвира открыла кран, ей было смешно. Весело вдруг стало и Кременцовой. Она отчаянно грызла пальцы, чувствуя, как вода разливается по её кишкам холодными волнами.
– Ещё много?
– Примерно литр. Клизма-большая. Вторая будет поменьше.
– Как, ещё одна будет?
– Даже и не одна. Я до трех часов клизмить вас буду нещадно, Юлия Александровна. Уж простите. Придётся вам потерпеть.
Действительно, было тяжко. Выдернув шланг, Эльвира внезапно издеванулась:
– Ну, а теперь попробуй-ка добеги с водичкой до туалета! Это тебе не в прокуратуре из одного кабинета в другой бумажки носить.
– Да иди ты в задницу!
Спрыгнув на пол, Юля ринулась к коридору, сверкая плотно сжатыми половинками. Лишь за дверью вспомнила, что халат надо опустить.
– Куда, куда босиком?– смеясь, кричала ей вслед Эльвира,– тапки надень!
Но Юлька летела по коридору, слыша лишь ветер в своих ушах. Домчавшись до унитаза, она блаженно на него плюхнулась, и, подняв к потолку хищные, пантерьи глаза, буквально завыла от наслаждения. Но к нему примешивался какой-то едкий осадок. Он вызван был коротеньким разговором около клизменной. Юлька просто не понимала, как можно с таким спокойствием, да ещё и с улыбкой, рассказывать незнакомому человеку о том, что некие твари тебя унизили, да ещё при этом и изувечили! Совершенно не понимала.
Приближаясь к палате, она услышала за неплотно прикрытой дверью радостный анькин голос:
– Она сейчас сидит на горшке. Ей клизму поставили!
– Идиотка,– проскрежетала Юля, и, открыв дверь, вошла. Ох, лучше б она этого не делала! Лучше бы она утопилась там, на чём только что сидела, задрав халат. Посреди палаты стоял с букетиком хризантем её сослуживец– старший лейтенант Кирилл Бровкин, тридцатилетний красавец. Стоял, смотрел на неё– на босую, красную, разъярённую. А она безмолвно пялилась на него, даже не пытаясь поднять углы трясущихся губ. А гадина– Анька, натягивая трусы под халат, блаженно пищала:
– Юлия Александровна, ваши тапки вам принесли, просили сказать, что вторую клизму вам поставит Илюша, так как Эльвире срочно пришлось куда-то идти.
– Я безумно счастлива. Всё?
– Очень странно, что вас решили перед УЗИ проклизмить,– продолжала Анька,– я такой чести не удостоилась, впрочем, вы – из прокуратуры! Для вашей задницы пары литров воды никому никогда не жалко.
