Hope for love - страница 22

– Всегда готова. Пошли.

Дверь, в которую нас завёл Матвей, давно лишилась замка. Ржавые петли скрипнули, когда он толкнул её плечом. Мы вошли один за другим, внутрь – в прохладный, сырой полумрак. Пахло гниющей древесиной, сырой штукатуркой и чем-то ещё… почти незаметным, но тревожным. Как будто это здание помнило слишком многое.

Я прижала руки к животу, словно пытаясь удержать внутри лёгкую дрожь. Не от страха. От предвкушения.

– Фонарики врубаем, но не направляем в лицо, – шепнул Тарас, будто уже здесь действовали другие правила.

Кто-то хихикнул – кажется, Сима.

– Ну, спасибо, Капитан Очевидность. А что дальше – не дышать?

– Ты ржёшь, а я тебя потом в гробовом коридоре искать не буду, – фыркнул он в ответ.

Коридор был узкий, облупленный. Штукатурка висела клочьями, пол местами был залит мутной влагой. Мы шли медленно, гуськом. Каждый шаг отдавался по стенам гулким эхом.

– Господи, как тут… жутко красиво, – выдохнула я, когда свет фонаря скользнул по стене с выцветшим плакатом времён СССР. На нём медсестра с неестественно яркой улыбкой держала поднос с шприцами. Кто-то дорисовал ей чёрные глаза и подпись: «Она всё ещё ждёт».

– Романтика, – пробормотал Миша. – А вот здесь, кажется, палаты. Видите, номера остались?

Мы свернули в один из боковых коридоров. За каждой дверью была комната – пустая или с разломанными кроватями, ржавыми трубами, следами времени и забытых историй. Где-то в углу скрипнула рама. Я дёрнулась. Но Миша рядом лишь усмехнулся:

– Крыша или ветер. Не бойся. Хотя… если дух сестры Нины выйдет – я первый крикну.

– А я первая убегу, – Сима ткнула его в бок. – Серьёзно, вы чувствуете это? Как будто стены… слушают.

– Это потому что ты себе уже всё напридумывала, – сказал Матвей, – и у тебя гиперчувствительность. Кстати, я слышал, что на третьем этаже…

– Не надо, – перебила я. – Просто не говори. Давайте просто идти.

Мы поднялись по лестнице – ступени местами были прогнившими, я чувствовала, как под ногами прогибается бетон. Но всё равно продолжала идти. Мне даже нравилось это чувство – будто мир чуть-чуть сдвинулся с привычной оси, будто я в кино. В фильме про тех, кто ищет что-то большее, чем просто вечер.

На третьем этаже было холоднее. И тише. Даже капли, падающие где-то внизу, теперь казались далёкими. Мы оказались в длинном коридоре, в конце которого свет от фонарей терялся в темноте.

– Вот здесь была процедурная, – сказал Тарас, подойдя к одной из дверей. – Кто со мной?

– Ты, очевидно, – ответила Сима. – А мы с Софией пойдём налево. Там была смотровая, говорят, с окнами на лес.

Я кивнула. На удивление, мне было спокойно. Это здание не пугало. Скорее – притягивало. Как будто здесь я могла раствориться, стать совсем другой. Или… настоящей.

Мы вошли в смотровую. Стены были покрыты облупившейся голубой краской, на полу – осколки стекла, подоконник – чёрный от пыли и времени. Я подошла к окну и провела пальцем по холодному дереву. За стеклом – тёмный лес, тонкие полоски света, скользящие сквозь листву, и ветви, которые медленно покачивались в ночном воздухе.

– Здесь тихо, – сказала я.

Сима подошла ближе, села на подоконник.

– Как ты вообще умудряешься не бояться? Я тебя иногда боюсь – в хорошем смысле. Ты как… как будто из другого времени. Или не отсюда совсем.

Я посмотрела на неё, прищурившись:

– Может, я привидение?

Она рассмеялась, но потом, спустя паузу, уже тише добавила: