– Куда ты смотришь? – поинтересовалась у отца Лора. – Я тоже хочу это увидеть.
– Просто показалось, увидел знакомую.
– А какую?
Произносить имя вслух неожиданно не хотелось, хватало того, что мысленно он ни раз вспоминал девочку с перекошенным страхом лицом, которая ждала его в спальне в ту странную ночь, похожую на кошмар. Иногда ему начинало казаться, что те события ему просто приснились: отец, требующий седлать лошадей и отправляться с ним в мэнор, появление на свадебном торжестве и затребованное право первой брачной ночи, воспользоваться которым отец отправил его.
Он знал, что так будет, догадывался с самого начала: отец давно не спал с женщинами, был не способен из-за болезни. Но желание насолить бывшему другу оказалось сильнее собственного бессилия...
– Да так, ты не знаешь ее, – ответил, продолжая глядеть на дорогу.
Дочь с любопытством на него посмотрела... Верн Шерман частенько попрекал сына в «чрезмерной сентиментальности», говорил, что это нелепо, любить давно умершую женщину. Что здоровому телу нужна здоровая плоть...
Лора не понимала, что значит «чрезмерный сентиментализм», а уж про «здоровую плоть» не понимала подавно, но знала одно: отец грустит, когда остается один.
И это ее огорчало...
– Погляди, кукольное представление, – сказал ей отец, когда они проехали через ворота. И указал на детей, толпящихся у тележки кукольника... – Хотела бы посмотреть?
Лора тут же обо всем позабыла и только головой замотала. Отец дал ей монетку...
– Иди посмотри представление, я отойду на минутку. Ты только дождись меня!
– Хорошо.
Девочка спрыгнула с пони и побежала, маневрируя между людьми. А Коллум, заметивший, как Аделия Айфорд вышла из дома в боковом переулке, и сам направил к нему жеребца...
– Эй, мастер, – окликнул он сапожника в лавке, – кто живет в этом доме?
Мужчина почтительно поклонился.
– Ральф Бенсон, господин.
Знакомое имя...
Коллум знал Бенсона и хорошо: покупал у него длинношерстных лестеров и серомордых дартмуров, отличных овец, пополнить которыми стадо было всегда с руки. А тот частенько продавал в последнее время... В округе ходил слух, что у Айфордов проблемы с деньгами, что их поместье на грани банкротства.
Но Коллум не спрашивал, просто заключал с Бенсоном сделки.
– Пригляди за животными, – он кинул башмачнику несколько пенсов и вошел в дом, даже и не постучав в дверь.
Он должен был знать, что привело Аделию в это место...
– Что вам здесь надо? Подите прочь из моего дома, – поприветствовал его упившийся Бенсон, с трудом приподняв голову над столешницей. Ополовиненная бутылка дешевого сидра стояла у него под рукой...
Коллум с трудом узнал в жалком пьянице бывшего управляющего поместьем. Он поглядел на него, на бутылку – покачал головой.
– Ты жалок как никогда, – произнес с видимым отвращением. И спросил: – Что делала в этом доме твоя госпожа? Зачем она приходила?
Бенсон издал серию разрозненных звуков и, кажется, совершенно утратив понятие о действительности, рухнул головой на столешницу.
Коллум, недолго думая, подхватил его за воротник и хорошенько встряхнул.
– Зачем приходила твоя госпожа, отвечай, жалкое ты ничтожество?
– Я... э... пфф...
Ничего более внятного выдавить из пьянчуги не удалось, и Коллум, заметив приоткрытую заднюю дверь, поволок его через порог. Осмотревшись в узком пространстве между дровником и мусорной ямой, заметил бочку с дождевой водой... Туда и макнул Бенсона с головой, так что мужчина, разом придя в себя, замолотил руками как мельница.
